Последний единорог

IV

Долго, как новорожденный, рыдал волшебник, прежде чем смог заговорить. — Бедная старуха, — прошептал он наконец. Она ничего не сказала, и Шмендрик поднял голову и странно поглядел на нее. Начинал накрапывать серый утренний дождь, и она плыла в нем, словно дельфин.

— Нет, — ответила Она на его немой вопрос. — Я не умею жалеть. — Скорчившись под дождем у дороги, он молчал, кутаясь в промокший плащ, пока не стал похож на сломанный зонтик. Она ждала, чувствуя, как каплями дождя падают дни ее жизни. — Я могу грустить, — мягко молвила Она, — но это не одно и то же.

Когда Шмендрик вновь посмотрел на нее, он, хотя и с трудом, но уже взял себя в руки.

— Куда вы идете теперь? — спросил он. — Куда вы шли, когда она поймала вас?

— Я искала свой народ, — ответила Она. — Ты не видел их, маг? Они так же белы и дики, как я. Шмендрик серьезно покачал головой: — Взрослым я ни разу не слышал о подобных вам. Когда я был мальчишкой, думали, что три-четыре единорога еще осталось, однако я знавал лишь одного человека, встречавшегося с единорогом. Несомненно, все они ушли, все, кроме вас, леди. Когда идешь там, где они жили раньше, раздается эхо.

— Нет, — ответила она. — Ведь другие-то их видели. — Она обрадовалась, услыхав, что единороги встречались еще так недавно, когда волшебник был ребенком, и спросила: — Мотылек рассказал мне о Красном Быке, а ведьма — о Короле Хаггарде. Я ищу их, чтобы узнать, что им известно о единорогах и где искать королевство Хаггарда?

Черты волшебника перекосились, однако он вернул их на прежнее место и начал улыбаться так медленно, словно его рот обрел жесткость металла. Через минуту-другую рот принял нужную форму, но это была железная улыбка.

— Я могу рассказать вам одно стихотворение, — сказал он: —

Там, где сердца жестоки, как меч,
Где зла и коварна людская речь,
Где скалы остры, бесплодна земля —
Там встретишь Хаггарда-короля.

— Ну, теперь, когда я попаду туда, несомненно узнаю эту страну, — сказала Она, думая, что он дразнит ее. — А ты знаешь что-нибудь о Красном Быке?

— О нем нет стихов, — ответил Шмендрик. Бледный и улыбающийся, он поднялся на ноги. — О короле Хаггарде дошли до меня только слухи. Он стар и колюч, как последние дни ноября, и правит бесплодной страной у моря. Говорят, прежде эта земля была мягкой и зеленой, но пришел Хаггард, коснулся ее, и она увяла. У фермеров есть поговорка — когда они смотрят на поле, погубленное пожаром, ветром или саранчой, то говорят: «Погибло, как сердце Хаггарда». Говорят еще, что в его замке нет ни света, ни очагов, и это он посылает своих людей красть цыплят, простыни и пироги с подоконников. Рассказывают, что в последний раз он рассмеялся, когда... Она топнула ногой. Шмендрик заговорил быстрее: — О Красном Быке я знаю меньше, чем слышал. Историй о нем так много, и все они противоречат друг другу. Бык — это живое существо, Бык — это призрак, Бык — это Король Хаггард после захода солнца. Бык жил в той стране до Хаггарда, или пришел с ним, или пришел к нему. Он защищает Хаггарда от набегов и мятежей и позволяет ему экономить на войске. Он — дьявол, которому Хаггард продал свою душу. Он — то самое, за что Хаггард продал свою душу. Бык принадлежит Хаггарду. Хаггард принадлежит Быку.