Позорное прошлое госпожи Т. (Книги 1 и 2 + Комикс)

15. ЖЕРТВА (ч.3)

Засучив рукава, маг медленно погрузил кисть в зев медузы. Его губы напряжённо сжались, лоб покрылся испариной.

– Ну, что там? Есть бублик? – не выдержала Зимрис.

– Там какой-то цилиндр. Никаких чар вокруг него я не чувствую, – пробормотал Хвал.

– Тогда тащи живей!

Маг повёл плечом и извлёк из портала кожаный тубус. По всей его длине шла откидная крышка. Хвал попросил Талию срезать когтем дужку декоративного замочка и осторожно открыл тубус. Внутри обнаружилось несколько разнокалиберных щипчиков, луп и отвёрток со стеклянными ручками, серебряный браслет (на деле оказавшийся доброй сотней воронок, вложенных друг в друга и нанизанных на толстую цепочку), завёрнутый в салфетку брусок точильного камня и странный предмет из ажурного металла, похожий на огрызок яблока. На месте веточки у него зияло сквозное отверстие в палец толщиной. Хвал вытащил огрызок и осмотрел со всех сторон. Внутри дремала мощная, сложная магия.

– На бублик не особенно похоже, – скептически поджала губы Монео. – Может, речь всё-таки шла о вороночной гирлянде?

– Нет. Это должен быть цельный объект, – покачала головой Талия. – Хвал, ты хотя бы приблизительно понимаешь, что это?

– Нет. И, увы, вряд ли разберусь в ближайшие часы. Тут нужен опытный пространственник.

– А подделать, сымитировать его излучение сможешь? – спросила Зимрис.

– Боюсь, нам придётся рискнуть оригиналом, – мрачно сказал Хвал, не сводя глаз с огрызка.

***

Лам отпер дверь и замялся на пороге, якобы отцепляя плащ от шпингалета. Талия, Хвал, Зимрис, Монео и Риджи быстро прошмыгнули мимо него в прихожую. Здесь было довольно уютно: мебель светлых тонов из гнутого дерева, сушёные цветы в напольных вазах, ковёр, имитирующий газон, подсвеченный фонтанчик в углу. Почти так же выглядела комната Илег. Но, если в спальне лесной жрицы Талия чувствовала уютное тепло, здесь её продирал могильный холод. Хотя, нет, не могильный – это был металлический холод пыточного застенка. Она задела плечом свисающую с балки ленту расписной ткани и отпрянула, точно коснулась заляпанных кровью кандалов. Всё здесь было не тем, чем казалось – не отражением ярких красок души хозяйки, а приманкой для наивной, добросердечной жертвы, изголодавшейся по чему-то хорошему.