Блики на спицах

Глава 4

521, 522, 523 - пока это произносишь, проходит три секунды.
 

- Что тебе надо? Я в этом участие не принимаю. Я никогда больше не взойду на борт кукурузника.

   У Славы были основания так говорить. Когда то давно, еще несовершеннолетним мальчишкой он попал в парашютно-десантный клуб, мечтая стать ВДВшником, участвовал во всех показательных выступлениях и парадах, нарабатывал прыжки, но в один совсем не прекрасный день все перечеркнулось чередой нелепых случайностей.
   Тогда он шел на пятнадцатый прыжок и грезил о предстоящем призыве, заранее зная, что небо ему будет обеспечено и в армии. В тот день на борт поднималось восемь человек, среди них Шмель и две девчонки-новичка. Вообще Слава не имел ничего против девчонок, занимающихся экстремальными видами спорта, но не в парашютизме, считая что им свойственна паника, которая недопустима на километровой высоте. Тем не менее, он хотел прыгать, и возникать ему было не с руки: девчонки так же как он, оплатили прыжок.
   Первые пять человек выпрыгнули без каких либо эксцессов, оставив на борту двух девчонок, Шмеля и инструктора Саныча. Слава, как самый опытный должен был прыгать замыкающим, поэтому терпеливо ждал, уставившись в иллюминатор. Жестом подозвав первого новичка, Саныч недовольно нахмурился, наблюдая как девчонка, дрожа от страха, подошла, но, посмотрев вниз, практически отпрыгнула подальше и отрицательно покачала головой. Выпускающий раздражённо запыхтел и принялся ее уговаривать, напоминая, что новичков сбрасывают с принудительным раскрытием, но девчонка все так же отрицательно покачала головой потихоньку пятясь назад. Саныч обречённо вздохнул - садиться с пассажирами было запрещено федерацией, за такое нарушение его могли лишить лицензии инструктора, а пилота оштрафовать за то, что не стал противиться такому повороту. Но сбрасывать принудительно он не любил, потому что зачастую такие вот "выкидыши" приземлялись не очень удачно, зарабатывая себе травму ног. Статистику травматизма парашютного спорта он зачитывал на вводном инструктаже и заставлял заучивать, уговаривая сто раз подумать, стоит ли лезть туда, где страх может стать неконтролируемым и не хватит сил его побороть, но его как всегда никто не слушал, и это доставляло массу проблем. "Эх, все бы были как Славка. Помнится, он со спокойным видом подошёл к двери, скрестил руки, положил ладони на предплечья, сгруппировался и, дождавшись хлопка по плечу, прыгнул вниз" - с горечью подумал Саныч и снова обратился к девчонке:
   - Прыгай давай, иначе в самолёте кончится топливо и прыгать будем дружно, вместе с АН-2. Подождём?
   В глазах девушки промелькнул испуг, и она послушно подошла к двери. Сгруппировалась, дождалась хлопка и... села на пол самолёта. У Саныча отнялся язык, а Шмель заинтересованно спросил в чем заключается великий смысл данного маневра. Девчонка лишь смущённо подняла на него глаза и пояснила, что так будет пониже, а следовательно не так страшно. Озадачив, таким образом, опытных парашютистов она с тихим вскриком скользнула вниз, а через 3 секунды в небе под самолётом открылся купол. Саныч улыбнулся и подозвал вторую девушку. Та с превосходством улыбнулась, и игриво глянув на Шмеля, демонстративно отстегнула устройство принудительного раскрытия и максимально возможной гордой походкой прошествовала к двери. Однако вид неба стёр выражение типа "Я всё могу" с её лица, сменив его на ужас и она в точности повторила манёвры своей предшественницы. Саныч повторил серию уговоров, но они не возымели должного эффекта - глупая девчонка отказывалась прыгать.
   - Саныч, она "принудиловку" отстегнула, - сообщил Слава, даже не узнав свой голос.
   Инструктор отвесил девушке легкий подзатыльник и отправил за УПР, но вместо того чтобы дать пристегнуть его Славе, девчонка пошла к Санычу, сжимая в руках "принудиловку". Не успел Шмель крикнуть "Держись, дура", как самолёт тряхнуло и девчонка брякнулась на пол, выронив УПР, которое тут же вылетело в раму двери. Слава, которому порядком надоело созерцать капризы гламурной идиотки, согнувшейся не только от страха, но и под тяжестью двух парашютов, чертыхнувшись, процедил:
   - Довыделывалась? Принуждения больше нет. Придётся прыгать так. Или как вариант, можешь отдать свой парашют пилоту, а сама остаться на борту после того как мы сбежим от тебя в тихом ужасе.
   Девчонка испугалась и подошла к двери, сгруппировалась и, не дожидаясь хлопка по плечу, выпрыгнула и, забыв отсчитать три секунды, дёрнула кольцо. Тут же вверх взметнулся белый купол, вид которого вызвал отборный мат у Саныча и Шмеля. Дальнейшие ее действия привели к практически непоправимым последствиям - она начала натягивать стропы... ветер обрадовано подхватил огромный купол (площадь купола парашюта Д5 около 80 м2) и надел его на крыло самолёта. Отчаянно матерясь на себя, на Шмеля и на глупую девчонку Саныч кинулся за ножом.
   В одном из основных правил парашютизма сказано, что в случае одевания парашютом на крыло, следует дожидаться пока с борта самолета спустят охотничий нож, перерезать стропы и приземляться на запасном. Со всеми правилами девушка была знакома и подписалась во всех инструкциях, однако тогда похоже всё вылетело из головы. Увидев, как к ней спускают нож, она отрицательно покачала головой, Саныч рыкнул и попытался жестами объяснить ей что другого выхода нет. Девушка сравнялась цветом лица с белым куполом парашюта, но всё равно отрицательно мотала головой. Тут внимание людей в самолёте привлёк мат пилота, развернувшись, тот, кричал, что кончается топливо и надо экстренно садиться.
   - До прудика дотянешь? - вздрогнув, крикнул Шмель.
   Пилот отрицательно покачал головой, но пообещал все же попробовать. Самолёт был с водными лыжами, и размеров прудика вполне хватило бы для приземления, но проблема болтающейся за бортом девчонки сводила все усилия на "нет". Даже если приземлиться удастся, она не выживет, её протащит по воде, и она захлебнётся, и то если не ударится о землю раньше. Не долго думая, Шмель схватил второй нож в зубы и прыгнул, и кое-как уцепившись за девчонку ногами, стал перерезать стропы. Она тут же попыталась его скинуть, требуя не лапать её, пару раз ей это почти удавалось - Слава срывался, но чудом удерживался на ней. Когда до девушки дошло, что парень перерезал почти все стропы, она истошно завизжала, обеспечивая ему глухоту на одно ухо, поэтому Шмель, вздохнув, зажал ей рот ладонью и, обрезав последнюю стропу, велел открывать "запаску", но девчонка упорно продолжала цепляться за него. Не желая разбиваться насмерть, Слава дернул свое кольцо, заранее зная, что целым ему не приземлиться. Беда была в том, что парашюты подбираются по весу, и его Д5 был рассчитан на девяносто килограмм, а не на сто сорок, поэтому вместо трёх минут, спуск обещал занять всего полторы. При таком раскладе девчонку пришлось бы отправлять домой по частям, ей не сгруппироваться в таком положении, впрочем, Славе тоже. Собрав все силы, парень подтащил её к себе, взялся одной рукой за кольцо запасного парашюта, а второй с силой оттолкнул от себя девушку. Кольцо выдернулось, и купол запаски развернулся, тормозя падение. Девчонке повезло, Слава вытолкнул её в струю тёплого воздуха, и она зависла на высоте пятнадцати метров, напоминая лампочку. За неё можно было не беспокоится, подъедут машины и снимут, а вот со Шмелем чуда не произошло - парень стремительно приближался к земле, парашют от резкой смены массы перекрутило и стропа захлестнула купол. Слава отчаянно пытался скинуть ее, но не получалось. Когда, наконец, стропа соскользнула, Шмелю открылась страшная реальность: его отнесло на ЛЭП. "Чёрт, я жить хочу" - мелькнула отчаянная мысль в голове парня, пытающегося выдернуть парашют из потока воздуха, который тащил его прямиком на линию электропередач. В последнее мгновение поднялся ветер и протащил Славу над ЛЭП, так что парень лишь зацепил её ногами. Но у этой удачи была оборотная сторона, ветер был сильный, и теперь его несло на лес. Собирая все верхушки деревьев, Шмель летел, не имея возможности отрезать стропы, потому что нож он потерял во время борьбы у самолёта. Изловчившись, он зацепился за сосну рукой, а потом и остальными конечностями. Кое как расстегнув крепление между ног, Слава попытался расстегнуть крепление на груди, но попытка не увенчалась успехом - его только сорвало с сосны и понесло дальше. Отчаявшись, Шмель изо всех сил дёрнул последнее крепление обвязки и оно, как ни странно, поддалось, отпуская его собирать ветки в беспорядочном падении.
   Очнулся парень уже в больнице, у него были сломаны обе руки, 2 ребра и трещина на кости таза. У постели дежурил Саныч. Собрав все силы, Шмель просипел "Больше я никогда не зайду в кукурузник" и провалился в сон.
   Полную версию случившегося знали только Женя и Саныч, оба поддерживали его и никогда не намекали о возвращении в парашютный спорт. Друзья из клуба разделились на два лагеря, одни считали, что Слава спасовал перед опасностью, другие же искренне верили всё гораздо глубже. На самом деле, он просто понял, что не хочет погибать из-за глупости девчонки, которую внезапно потянуло на экстрим. После больницы Шмель долго ходил как в воду опущенный, искал что-то отвлекающее от воспоминаний, а потом брат приволок домой скейт и ролики, и бросил ему под ноги, и велел выбирать новое направление экстремального спорта. Прошли годы, и Шмель почти забыл о последствиях последнего прыжка, заглушив воспоминания новыми впечатлениями, связанными с освоением скейтборда, но посиделки в "GP" их расшевелили, и парень опять ушёл в себя.