Папа

Глава 1.

  - Татьяна Константиновна, Вас к телефону, - подбежал стажер ко мне, слегка дернув за рукав кофты. Я согласно кивнула, а после перевела внимание на клиентов.

- Простите, я сейчас к Вам подойду. Обдумайте свой заказ еще раз. Может, выберете что-нибудь еще, - и быстрым шагом удалилась из зала.

Переведя дух после быстрого шага, я села на стул в раздевалке, где мы обычно обедаем, и подняла трубку.

- Да, Татьяна Сумм.

- Здравствуйте, Вас беспокоят из больницы, - послышался встревоженный голос лечащего врача моей матери.

- Хотите сказать, что смерть пришла раньше, чем Вы ожидали? - внутри меня словно все оборвалось, сердце больно закололо.

- Нет-нет, что Вы!.. Просто тут такая неожиданность... - повисла тишина. Но даже от нее мне стало легче.

- Простите, мне некогда играть в детективов. Я на работе. Меня ждут клиенты, - и собиралась уже прервать звонок, как тут же врач прокричал, словно боясь, что я убрала трубку от уха:

- Ваша мать сбежала из больницы!

- А-а-а... Вот оно как, - закивала я, выдохнув. Ну, не в первый раз. - Вы недосмотрели. Ищите. Я позже присоединюсь к поискам. До свидания, - и теперь-таки положила трубку.

Отлично. Мать на старость лет решила поиграть в бега с больницей. Ну вот лежала там, продлевала себе хоть как-то жизнь, а тут – раз! – и на тебе. Сбежала.

Мать моя больна. Психически, наверно, больше, чем физически. Честно говоря, у нее была обнаружена опухоль головного мозга, но, не собираясь лежать в больнице, она раз в месяц сбегает оттуда. Впрочем, на свободе она недолго. Через пару часов возвращается в уютную, породнившуюся ей палату, куда я прихожу ее навещать каждый день после работы. А раньше мы жили вместе, припеваючи. Не зная каких-либо забот и горя. Я и она. Об отце не вспоминали.

Помню, как-то раз, когда мне было лет так семь-восемь, нам в школе задали написать сочинение на тему «Мой папа – самый лучший». Нужно было написать про папу: кем он работает, что любит... А я даже не знала, как его зовут. И вот, чисто по детской наивности, я подошла к маме, что была в особо хорошем настроении после работы, и спросила: «Мамуль, кто мой папа, и где он сейчас?». Улыбка с ее лица тут же исчезла, на глаза накатились слезы, что, не сдерживаясь, тут же хлынули по щекам. Она меня прижала к себе, гладя по голове и плача на моем плече, извиняясь. Тогда я еще не понимала, за что она извиняется, и на моих глазах появились ответные слезы.

Осознавая произошедшее, становясь взрослее, я начала понимать, оставив тему об отце закрытой, наложив на нее табу. Живем без него и живем.

- Простите за задержку. Вы определились с заказом? - я достала блокнот и быстро записала заказ посетителей, тут же чуть ли не бегом направляясь на кухню, чтобы сказать поварам названия блюд.

Мне двадцать. Отучившись девять классов я ушла зарабатывать. Мне некогда было идти учиться дальше. Именно когда мне было шестнадцать, мы узнали, что у мамы опухоль мозга. Стало страшно. Врачи говорили, что она не проживет долго. Я еще была несовершеннолетняя, посему мать переживала больше за мое будущее без нее, нежели за себя и свое оставшееся время жизни. Я ее успокаивала тем, что найду работу и начну зарабатывать, откладывая деньги на «черный день». Так и начались мои приключения в поисках заработка. Хотя бы небольшого для начала.

Мама еще кое-как работала, но вскоре начала терять все качества энергичного менеджера-консультанта, посему с работой распрощалась. Вытягивала из ямы нищенства нас обоих я. Каждый месяц мы с ней радовались моим честно заработанным восьми-десяти тысячам, которых хватало заплатить за квартиру и купить еды. Иногда мне давали прибавку, которую мы тратили на новую одежду, если старая износилась до не зашиваемых дыр...

- Пока-пока, Танюш, - крикнула мне моя коллега, которая только что пришла сменить меня. Я молча кивнула, едва приподняв уголки губ, переодеваясь.

Смена официантом закончена, и поэтому я могу преспокойно направляться в больницу, в которую уже по-любому вернули беглянку-мать, жаждущую свободы.

Привычно заворачивая за угол дома, собираясь идти через кварталы, чтобы сократить путь к больнице, мне навстречу летела машина Скорой помощи с включенными мигалкой и сиреной. Благо, я успела отскочить. Иначе и я на такой машине прокатилась бы. У-ух!..

Быстрым шагом подойдя к регистратуре, попросив позвать маминого лечащего врача, я отошла к местам ожидания, сев на стул. Ожидание длилось особо долго. Лечащий врач мамы – хирург. И он был на операции, которая закончится неизвестно через сколько. И я бы его не ждала, спросив у какой-нибудь медсестры, что меня интересует, но ответы на все мои вопросы знает только он.

Через некоторое время я начала дремать на стуле, прислонив голову к бетонной балке, как услышала шаги. Тяжелые, быстрые, приближающиеся ко мне. Я тут же через силу открыла глаза, зевнув и встав, посмотрев на высокого мужчину. Тот опечалено смотрел на меня.

- Не нашли маму? В этот раз скрылась намного лучше? - усмехнулась я, еще раз зевнув. Но в его глазах ни намека не было на смех. - Ну почему Вы выглядите так удручающе?

Он безмолвно положил свою руку мне на плечо, потрепав и выдохнув. Сердце сжалось, а перед глазами начало расплываться.

- Что-то с мамой?.. - с трудом выговорила я, смотря за спину врачу, сдерживая накатившиеся слезы.

Он без слов обнял меня, словно отец, и я больше не могла сдерживаться. Слезы потекли по щекам, и сквозь размытую пелену я увидела, как на каталке вывозили на улицу женское тело, накрытое с головой простыней. Виднелись только ноги. Эти до боли знакомые кроссовки... Мои кроссовки, которые я одолжила маме, чтобы она ходила в них по больнице вместо тапочек, потому что на них не было денег. Слезы хлынули с удвоенной силой. Я не могла успокоиться...

***

Проснулась в палате. Неподалеку порхала стройная медсестра со светлыми кудрями. Она обратила на меня внимание, мягко улыбнувшись.

- Проснулась? - я согласно кивнула, сев на кровати. - Хорошо себя чувствуешь? Голова не болит, не кружится? - отрицательно замахала головой. - А помнишь, что вчера учудила? - опять отрицательно махнула головой. - Тебе успокоительно вкололи вчера, потому что ты начала истерику. Возможна усталость весь день. Отлежись, а как почувствуешь себя лучше, уйдешь домой. Макар Степанович позаботился о месте для тебя на один день.

- Спасибо, не надо. Я себя хорошо чувствую, - я встала и тут же села назад. Непривычное чувство вялости. Ноги вообще не держат меня. Попыталась встать еще раз, что оказался более удачным, и медленно поплелась к выходу. - До свидания. Спасибо за все.

Девушка кивнула, взяв одеяло с кровати, на которой я лежала, чтобы заправить койку.

Пришла домой я никакая. В голове беспорядочно всплывали воспоминания вчерашнего вечера. Врач. Каталка. Мать... а дальше – провал. Память чиста.

Легла на диван, не раздеваясь. Прямо в куртке. Только сапоги оставила у двери в прихожей. Я и правда чувствую себя уставшей. Хочется спать. Словно, кроме успокоительного, они мне вкололи лошадиную дозу снотворного.

Но поспать мне не дал внезапный звонок на сотовый.

Старенький кнопочный самсунг разрывался вибрацией. Номер скрыт.

- Даже не буду гадать, кто это, - выдохнула я в трубку, приняв звонок.

На том конце тишина.

- Простите, Вы говорить будете?

И опять тишина.

- Я могу класть трубку? - обвела взглядом люстру на потолке от нечего делать.

И тут послышался слегка заикающийся, явно волнующийся мужской голос.

- П-простите. О-ошибся номером, - быстро произнесли в ответ и тут же сбросили.

«Какой странны человек», - подумала я, сев на диване, расстегнув куртку и сняв шарф с шапкой.

Отчего-то сердце заболело. Словно этот «случайно ошибшийся номером» – мой знакомый. Или знакомый мамы... А, может, отец?

Нет-нет. Ну точно не последнее! Мечтать не вредно, Таня, но не раскатывай губу! Он наверняка даже и знать не знает, что у него есть двадцатилетняя дочь, что работает официанткой в дорогом ресторанчике, в котором любят себя побаловать «сливки общества», в том числе и звезды.

На губы легла ироническая усмешка, и тут мой телефон вновь завибрировал. Опять скрытый номер.

- Да, - устало пробормотала я, будто только что проснулась.

На том конце опять тишина.

- Вы будете говорить? Я занята. У меня много работы, - начала врать я. И так настроение ниже плинтуса.

- П-простите. Я опять набрал Вам, - и звонок сбросили.

Я выключила телефон, чтобы он больше не доставал меня, и достала холодную бутылку минералки. Но только я сделала пару глотков, как зазвонил дверной звонок. Я закашляла от неожиданности. Отдышавшись, пошла открывать дверь, попутно снимая куртку.

- Здравствуйте. Я новый жилец квартиры сто тридцать два, - передо мной стоял высокий парень плотного телосложения, уверенный в себе. - Хотел бы соли попросить и перца черного, если не затруднит.

- Простите, не пользуюсь солью или перцем. Попробуйте попросить у них, - я указала на своих соседей и закрыла дверь.

И только повернула щеколду замка двери, как зазвонил домашний телефон. Вот чего-чего, а на домашний телефон звонка я не ждала. Для меня городской телефон в этой квартире вообще не существовал, ибо же при мне он ни разу не звонил. С опаской я подняла трубку. Тишина.

- Не звони мне, черт тебя дери! И без тебя в тишине посижу, идиот, кто бы ты ни был! - взорвалась я, швырнув куртку в угол коридора, сев на пол. Ужасно. Мне ужасно плохо. Спасибо, что хоть выходной сегодня у меня.