- смертный приговор

15:30

ты перестал присылать обжигающие смс, — я даже начал волноваться сверх меры, — теперь в моде, которую ты сам создал, короткие записки с кривыми рисунками. о да, всё в стиле лурманна, он бы, конечно, оценил. помнишь, когда-то ты затащил меня к себе и пел на гитаре гейские песни, а я рассматривал стену с твоими "попытками-стать-художником" и говорил, что это мило и забавно?

так вот, забудь, меня тошнит от бумажек с моим небрежным портретом и приглашением на субботний пикник на оборотной стороне, меня рвет при виде русых зачёсанных волос, шапки под капюшоном толстовки (ты, блять, точно больной, если оделся так на пляж), я схаркиваю после затушенной сигареты на бесконечные строчки песен nas, что разрисовывают стены в твоей комнате, и сырную начинку бутербродов с кардамоном.

блять, я никогда не думал, даже не догадывался, что за один день смогу узнать столько нового о самом себе. во-первых, у меня беспощадная аллергия на кардамон, во-вторых, от твоей улыбки птицы дохнут и люди задыхаются.

тогда ты, по-видимому, хотел меня угробить. жаль, что не до конца. я был бы весьма признателен.

когда мать ушла из дома в поисках зелёных занавесок (именно зелёных, блять, именно в три часа ночи), я пробрался тайком в ее спальню и достал косметичку. в нерешительности застыл перед зеркалом с ярко-алой губной помадой в руке. посмотри, сука, что ты заставляешь меня делать. помада липкая, ложится неровно, я похож на дешёвую шлюху. на соню.

если бы махди и магнус увидели, чем я занимаюсь среди ночи, весь пропахший разлитым пивом на футболке и с опухшими от слёз глазами, то, уверен, не скупились бы на лечение в психушке. да нас бы обоих туда упекли, ублюдок.

да-да, смотри, я для тебя меняю образ, становлюсь подобием сони, её гребанным неидеальным двойником. тебе же нравятся пухлые ядовито-красные губы, короткие светлые волосы, что приятно сгребать в кулаке во время поцелуя? что больше возбуждает: мягкое податливое тело против дрыщавого неопытного?

провожу ладонями по груди. кожа сухая, холодная, тебе бы врядли понравилось. но ты подмигивал в автобусе так, что сразу было понятно: терпению приходит конец, желание берёт вверх над телом.

(я видел, что паспорт ты носишь постоянно с собой. соня дура, за тебя идиота беспокоится.
а потом ты ещё скажешь, что это была ложь во благо, ложь для начала вспыхнувших чувств. какая же ты всё-таки жалкая тварь)

я гей на двадцать процентов. ты — на столько же натурал.

избавляюсь напрочь от одежды (вперемешку с туборгом витает запах тошнотворного кардамона) и закидываю в корзину, размазывая по щекам вновь нахлынувший поток слёз. если бы в норвегии разрешили клонирование, я бы воссоздал ту параллельную вселенную, где у тебя нет биполярки. и где исак вальтерсен не плачет над своим несовершенством.

что ты, блять, нашел в ней? что есть у сони такого сверхъестественного, кроме таланта управлять тобой, как бездушной марионеткой? это вопросы, на которые ты ответишь лишь сочувственной улыбкой.

щелчок. щелчок. поворот. мать странно смеётся над твоими анекдотами про члены, перешагивая через порог и там же замирая, увидев перед зеркалом в прихожей своего голого, вздрагивающего от сквозняка в коридоре и продолжительной истерики, сына-шлюху со смазанной кровавой помадой на губах.
ты давишься кебабом. тебе определенно не нравится этот конкурс двойников сони.

пятница, сука, 15:30, биполярный педофил заманивает к себе в капкан сопливого подростка с разбитыми чувствами.