Синдром лоха

Глава 3

Сейчас Сехун размышляет о сложно-сконструированной женской логике.

Вот правильно говорил один мудрец: «сердце девушки загадка; если даже очень любит, всё равно ответит „нет"!»

И нет, даже сейчас он многое не понимал, сидя на холодном кафеле, в подъезде, перед дверью Юми.

В одних боксерах, только что проснувшийся, чувствующий себя после утренней проделки не особо легко и свободно. Сехун начинал потихоньку закипать.

На улице зима, а подъезд не баня и Сехун будь умным и сообразительным парнем пошел бы в свою давно отремонтированную квартиру, однако ключи в кармане джинс, которые кажется, он бросил в стирку.

— Не будь бессердечной, мне холодно! — кричит в который раз, поднимаясь на ноги. — Моя смерть будет на твоей совести!

Он снова колотит чертову дверь и шумно вздыхает.

— Я доверил тебе мое сердце, а ты вышвырнула меня как котяру за дверь! Меня! О Сехуна, твою дивизию! О Сехуна! Да я тебе...

— Заткни свой словесный понос, — слышится за дверью и он притихает. — А лучше иди к себе...

— Ты врешь сама себе, — спокойно говорит Сехун и ухмыляется. — Ведь сама этого не хочешь, так ведь?

В ответ молчание.

— Йа, Юми, ну не тормози, что ты! Я всего лишь...

А Сехун всего лишь поцеловал ее — ничего сверхъявственного тут как-бы нет и в подарок за это, его как кошака вытолкали на лестничную площадку совершенно голым.

Теперь уже Сехун сомневался и в себе, и в ней.

— Юми! — Он тарабанит в дверь и вскоре начинает пинать ее. — Идиотка.

— Сам такой, чертов эксгибиционист! Почему ты спишь голым?

— Я отвечу тебе на этот вопрос, если ты впустишь меня, — рычит он. — Я разнесу эту дверь, слышишь? Ух, я думал, что среди твоих друзей бы единственная адекватная, но нет. Такая же двинутая.

Дверь резко открывается и из нее выглядывает разъяренная Юми.

— Не смей и слова говорить про них! Ты их мизинца не достоин.

Сехун склоняет голову на бок и улыбается; определено, ему нравится пытающаяся казаться злой Юми. Не смотря на то, что он знает ее всего-то месяц с лишним, эта девчонка точно успела что-то всковырнуть в его извращенной душе, что неожиданно хотелось стать для нее самым нежным, самым лучшим и самым надежным.