Татуировка как массовое явление.
С татуировкой сегодня происходит та же история, что и с граффити: она меняет своё место в современной культуре и превращается из искусства в понимании субкультуры в искусство для более широкой аудитории. Искусство коллекционируемое, искусство, к которому часто обращаются художники, дизайнеры одежды и кураторы. В этом и заключается новое место татуировки и её значение в современной культуре, если сравнивать, например, с началом прошлого века — взаимосвязь между татуировкой и модой становится двунаправленной: татуировка и её визуальный язык влияют на моду и дизайн сегодня в той же степени, в какой происходит и обратное влияние. Сегодня татуировки становятся равноценным феноменом более широкой культуры, включающей в себя те же моду, граффити, дизайн и так далее — и дизайн татуировок можно анализировать в контексте стилистических предпочтений времени, места или определённого контингента людей.
Один из недавних прецедентов в этой области — весенняя коллекция Maison Martin Margiela. Мода обращалась к татуировке и татуировщикам не раз — от татуированных моделей, использования стилизованных татуировок в дизайне или даже коллаборациями с татуировщиками. Этот же случай показателен именно тем, что коллекция, с одной стороны, стирает грань между искусством и модой и использует произведения искусства как основу своих объектов, обыгрывая в них витражи архитектора Фрэнка Ллойда Райта, принты дизайнера ткани начала века Рауля Дюфи — и, помимо всего прочего, татуировки Нормана Кита Коллинза. Фактически, тем самым эти предметы искусства утверждаются как равноправные — то есть татуировки Коллинза признаются искусством в той же мере, что и витражи Райта.
Татуировка и её связь с искусством.
Татуировка в западном мире имеет долгую связь с искусством — и, как упоминает тату-критик Макс Лоддер в своей статье, ещё сто лет назад в газетах рассуждали о татуировке как об особом искусстве, а в лондонской газете Stand Magazine в 1897 году появляется упоминание об Англии, Японии и США как центрах художественной татуировки. Ещё сто лет назад короли, графы и остальная британская аристократия выбирают себе самые сложные татуировки как с визуальной точки зрения, так и с точки зрения технологической — иначе говоря, ещё в начале прошлого века татуировки анализируют с точки зрения того, насколько они являются искусством. Медиа освещает экспертные вопросы, проводит интервью с татуировщиками, делает обзоры лучших студий. В 1970-годы в Америке медиа объявляет новый расцвет татуировки — потому как в татуировку приходят мастера, которые имеют художественное образование. В то же время татуировка понемногу перемещается в музеи — сначала как художественный акт (то есть в качестве перформанса): знаменитый татуировщик Спайдер Уэбб выполнил порнозвезде Анни Спринкл татуировку на ступенях МОМА в то время как татуировка была запрещена в Нью-Йорке. Чуть позже, в 1977 году, Рут Мартин, художник и ключевая фигура американского татуировочного андерграунда, набивала татуировки и показывала свои работы в музее современного искусства в Париже в рамках десятой парижской биеннале. И чем дальше, тем больше людей — и в том числе экспертов из художественной среды — признают татуировку как модное, общепринятое и высокохудожественное искусство. За почти 150-летнюю историю татуировки в западном мире она фактически никогда не была уделом одних только преступников, моряков и шлюх, как принято считать — просто в этих сообществах она была распространена наиболее широко. Искусствовед и тату-критик Мэтт Лоддер анализирует газетные статьи столетней давности и приходит к выводу, что («People always say the same thing about tattoos») татуировки никогда не были уделом только моряков да байкеров — их всего лишь так воспринимало медиа и создавало этот миф, транслируя одни и те же слова что в статьях за 1908 год в Нью Йорк Таймс, что в статьях за 2003-й.
