<center>как у него дела? сочиняешь повод
и набираешь номер; не так давно вот
встретились, покатались, поулыбались.
просто забудь о том, что из пальца в палец
льется чугун при мысли о нем — и стынет;
нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
перед глазами; смейся, смотри на город,
взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы —
это потом коснется, потом приснится;
двигайся, говори; будет тихо ёкать
пульс где-то там, где держишь его под локоть;
пой; провоцируй; метко остри — но добро.
слушай, как сердце перерастает ребра,
тестом срывает крышки, течет в груди,
если обнять. пора уже, все, иди.
и вот потом — отхлынуло, завершилось,
кожа приобретает былой оттенок —
знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
жизнеспособность. крепость сердечных стенок.
ты им себя вытесываешь, как резчик:
делаешь совершеннее, тоньше, резче;
он твой пропеллер, двигатель — или дрожжи
вот потому и нету его дороже;
с ним ты живая женщина, а не голем;
плачь теперь, заливай его алкоголем,
бейся, болей, стихами рви — жаркий лоб же,
ты ведь из глины, он — твой горячий обжиг;
кайся, лечи ошпаренное нутро.
чтобы потом — спокойная, как ведро, —
«здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро».
Вера Полозкова</center>
Иногда бывает столь паршивое состояние, когда хочется провести на улице в одиночестве всю ночь. Совершенно нет никакого желания возвращаться домой. Но понимаешь, что если даже опоздаешь на час, то долго придётся слушать оры родителей о твоём никчёмном существовании.
И вот ты переходишь дорогу, всё как положено на зелёный цвет, только появляется резкое желание замедлить шаг, зажмуриться и ждать нужного момента. Хотя обычно меня всегда кто-то вытаскивает от таких мыслей, но как ни крути рано или поздно они появляются в голове. Может это от безысходности. Хотя наверное я просто устала так жить. Слишком всё это скучно и однообразно. Каждый день одно и то же, те же лица те же ситуации.
