Избавившись от масок

Песня твоего жаворонка

- Адриа-ан, - протянула она нервно. – Адриан, вставай.

Послышался шорох, скрип кровати и невнятное бормотание:

- Я еще... я не... я сплю...

   Она развернулась к блондину с растрепанными по подушке волосами, с на удивление мирным выражением лица (с новой работой ему редко удавалось отдохнуть), но слегка нахмуренными бровями. «Наверное, снится что-то плохое...» - подумала она.

   Девушка одним только пальцем провела по его щеке с жесткой щетиной, и он открыл глаза. Даже в такой кромешной темноте – освещала просторную комнату лишь блеклая луна, дремав, выглядывая из-за туч над, напротив, освещенным всеми возможными огнями Парижем – его глаза казались яркими зелеными фонариками, что глядели нежно-нежно, с неисчерпаемой заботой и любовью.

   Новая порция боли пронзила ее тело.

- Адриан! – взвизгнула девушка.

Парень сиюминутно подскочил с постели:

- В чем дело? – глаза округлились, стали темно-зелеными омутами без тени сна, пальцы вцепились в белую простынь.

- Что-то не так, - она глубоко и прерывисто дышала, то и дело, поглаживая рукой округлый живот.

   Внутри довольного крупного животика уже давно жил маленький Адриан, но этой ночью Маринетт разбудил сильный дискомфорт – малыш ворочался внутри, а следом боль, которая приступами окатывала сознание.

- Вставай, вставай, - он подхватил ее под руки и повел к лестнице на первый этаж, попутно хватая сумку с различными принадлежностями, что покоилась в углу уже пару недель. – Держись, Принцесса.

   Адриан – уже не тот мальчик с модельной внешностью. Он – мужчина, с ростом метр девяносто, мышцами, которыми можно только любоваться и которым нужно завидовать, и все теми же прекрасными глазами и пшеничным волосом. Все свои силы он отдает семье. Защищает ее от всего, что даже маломальски может навредить его миру.

   Его маленькой Принцессе и их еще более крохотному малышу внутри нее.

   Он набросил на свою Леди пальто, чтобы та ни в коем случае не замерзла, и помог ей обуться.

   Девушка почти каждую минуту вскрикивала от новой схватки, сжимая крохотной ручкой огромную его ладонь.