Убить нельзя спасти

Часть 2

- Вань, надо поговорить, - Таня решительно вскинула голову. – Это важно. Очень.
Ванька молчал, глядя на Таню, чьи рыжие волосы пылали в лучах закатного солнца, еще видного с крыши Башни Привидений, куда Таня привела маечника.
- Я слушаю, Тань, - негромко сказал он, уже чувствуя, что ничего хорошего этот разговор ему не сулит.
Таня рассказала вкратце про «вампирку» и Глеба, хотя понимала, что Валялкину этот разговор крайне неприятен. Однако Ванька слушал внимательно, несколько раз утвердительно кивнув, словно подтверждал какую-то, уже вертевшуюся в голове мысль.
В конце рассказа Таня приступила к главному.
- Я... Ванька, прости за банальность, но... мы должны расстаться, - Таня не хотела ходить вокруг да около, унижая себя и друга трусливыми полунамёками. – И не отговаривай меня. Я так решила.
- Это из-за него, да? – Ванька, казалось, совсем не был удивлен.
- Да, - Таня чувствовала, что её решительность и нарочитое спокойствие с каждой секундой тает, как кусок рафинада в кипятке. – Ты сам понимаешь – я не могу иначе. Из-за меня он решился стать таким чудовищем. Но я еще могу его спасти. И я сделаю все, чтобы снять с него действие этой дряни.
- Но ведь это еще не все? – Ванька смотрел ей прямо в глаза.
Таня кивнула, совершенно не зная, как объяснить так, чтобы Ванька понял и принял её слова.
- Понимаешь, - медленно начала она, комкая от волнения краешек блузки, - когда он на поле набросился на тебя с этим кинжалом, я очень испугалась. За тебя – само собой, но...
Таня совсем смешалась, однако Ванька серьезно и открыто глядел на неё, что немного успокоило Таню и позволило ей собраться с мыслями.
- Я жутко испугалась, что если Глеб станет убийцей, у него уже больше не будет ни единого шанса жить нормальной жизнью. И это меня потрясло. Не могу я его вот так о нем забыть и быть с тобой, пойми. Все же, я виновата в том, что с ним произошло.
- Ты его любишь? – шепот Ваньки был едва различим.
- Не знаю, Вань, - Таня тяжело вздохнула. – Но, когда я представила, что он попадет в Дубодам, и я его больше никогда не увижу – чуть не умерла от ужаса. Я не могу оставить его в такой ситуации, просто не могу.
Ванька низко опустил голову.
- Значит, ты точно решила, что будешь с ним?
- Да, - просто сказала Таня. – Точно.
Ванька понимал, что если Таня решила, то отговаривать её нет смысла – она не отступит. Особенно, если дело касается спасения чьей-то жизни. Особенно, если это жизнь проклятого некромага, которого она, как ни крути, любит.
- Тань, - Ванька глубоко вздохнул, чтобы унять боль и пустоту в сердце. Ты знаешь, если что – я всегда жду тебя и... возвращайся в любую минуту!
Таня, не говоря ни слова, согласно опустила голову, едва сдерживая слезы.
- Я улетаю в тайгу, на Иртыш, - продолжал Валялкин, - и хочу, чтобы ты знала – я всегда буду ждать и надеяться, что ты вернешься!
Он нежно дотронулся до её щеки и, резко развернувшись, ушел с крыши, оставив Таню одну.
- Нет, Ванька, - прошептала Таня, давая волю слезам. – Я не вернусь!

***
Таня всю ночь не спала, метаясь по комнате. Решение она приняла и менять его не собирается, но вот как к этому отнесется Глеб, особенно, учитывая то, что он сейчас полностью лишен каких-либо чувств по отношению к ней, да и остальные эмоции притуплены до минимума, а, если процесс обращения не остановить, исчезнут совсем?
Гроттер сжала виски руками, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу отчаянные мысли. Она уже понимала, что, если не вызовет в Глебе эмоции, если снова не заставит его чувствовать себя живым, насколько это, вообще, возможно для некромага, то Бейбарсова, того, в котором было так много притягательного и интересного, она больше никогда не увидит.
Нет, все решено, она не оставит Бейбарсова в таком положении, все-таки, что бы ей кто не говорил, это она, пусть косвенно, но виновата в том, что Глеб решился на такое чудовищное действо – выжечь в себе все человеческое, превратившись в нежить.
Едва дождавшись утра, Таня, проведя расческой по непослушным кудрям, поспешила к комнате некромага.
Глубоко вздохнув, как перед прыжком со скалы, Таня постучала.

***
Глеб открыл почти сразу же, словно он и не спал ночью, глаза некромага совсем не были сонными, но взгляд был таким же отрешенным, как и вчера.
- Привет, - робко улыбнулась Таня. – Глеб, мне нужно кое-что тебе сказать...
- Проходи, - вежливость в голосе Бейбарсова была официальной, но Тане показалось на миг, что в глазах некромага промелькнула едва уловимая тень интереса.
Таня, слегка воспрянув духом, перешагнула порог комнаты, которая оказалась самой обычной жилой комнатой Тибидохса, на облик которой наложила свой отпечаток личность в ней живущего. Кости на столе, травы, развешанные под потолком, череп на верхней полке и стоящие там же книги по некромагии и черному ведовству ясно показывали, что принадлежит эта скромная обитель явно не светлому магу. Но в остальном это была обычная комната – чистая, аккуратная и довольно светлая. Впрочем, сейчас, когда утреннее солнце уже светило вовсю, шторы были задернуты, окутывая помещение уютным полумраком.
Пропустив Таню вовнутрь, Глеб, казалось, совершенно утратил интерес к ранней гостье. Он отошел в дальний угол комнаты и стал к Тане спиной, рассматривая какие-то книги на полке. Таня растерялась и разозлилась, но затем вспомнила, что это всего лишь действие «вампирки», которая уничтожила эмоции в душе некромага. Однако, словно спохватившись, что невежливо так относиться к девушке, Глеб повернулся к Тане и, прислонившись к стене, стал разглядывать её так, что у Тани мурашки пошли по коже. Но это был не тот страстный и затягивающий взгляд, который так смущал и нервировал Гроттер, взгляд нынешнего Бейбарсова был полон холода и равнодушия уставшего от всего человека к нежданной, но не слишком надоедливой гостье. Глеб просто терпел её присутствие.
Таня уже готова была отказаться от своего авантюрного плана, испугавшись этого взгляда, но тут, внезапно, её глаза выхватили в общем полумраке комнаты знакомую черную папку для рисунков. Папка, обычно закрытая от любых взглядов на довольно опасные заклинания, сейчас лежала открытая на столе. Рисунки из нее, в основном, её, Танины портреты, были небрежно свалены в кучу, вперемежку с каким-то конспектами, скомканными листами и каким-то мелким мусором.
«Ну, нет, Бейбарсов, так просто я тебя им не отдам!» - Таня не могла бы объяснить, каких таких «их» она имеет в виду, но почувствовала, что её злость превращается просто в ярость. На всех, кто сделал Глеба таким. На обстоятельства, Ваньку и Ягуна. На Сарданапала, который не слишком жаловал и доверял Бейбарсову. На самого Бейбарсова, сумевшего раздобыть жуткое зелье. И, больше всего, на себя. За то, что не предугадала, не уберегла, не подумала, как ему плохо. Но кто, кто мог предполагать, что некромаг, которому и любить-то не положено, так попадется в ловушку чувств? И почему она не верила, когда он говорил, как ему больно? Считала, что все это просто пафос, чтобы затуманить мозги ей, Гроттер? А ведь он человек, со своими страданиями и проблемами, со своими надеждами и мечтами... пока человек. И таким он и останется, не будь она Таня Гроттер!
Таня вздернула подбородок вверх и смело посмотрела прямо в глаза Бейбарсова.
- Я слушаю тебя, - раздался голос некромага, и Таня слегка вздрогнула.
- Глеб, я хочу, чтобы ты знал – я рассталась с Ванькой.
- Зачем? – совершенно безразлично произнес некромаг, причем, было ясно, что ему действительно все равно. – Впрочем, это ваше личное дело, так что не понимаю, почему ты пришла ко мне с этой новостью?
Таня вздохнула, не зная точно, как ответить на такую явно наплевательскую фразу, и перевела разговор в несколько другую, однако не менее сложную сферу.
- Глеб, я знаю, что с тобой, и я не хочу, чтобы ты обратился в вампира!
- Небось, Лена с Жанной проболтались... хотя, какая разница? – Бейбарсов слегка пожал плечами. – Таня, это мое дело. Смогу – удержусь, не смогу – значит, так тому и быть.
- Но, Глеб, так нельзя, я не хочу! – Таня поняла, что на такие слишком требовательные фразы она не имеет права, но, ободренная молчанием Бейбарсова, выпалила:
- Глеб, я буду с тобою.
Она выжидающе смотрела на некромага, но в испуге поняла, что никакой особой реакции от него она не дождется.
Лишь через несколько минут, словно осмыслив сказанное, Бейбарсов со снисходительным равнодушием посмотрел на напряженную Таню.
- Мне все равно. Хочешь быть рядом – будь, - у Тани отлегло от сердца, когда она услышала формальное разрешение.
Нет, конечно, она и не надеялась, что Глеб, как Кай из сказки про Снежную Королеву оттает и сразу вспомнит все свои чувства к ней, но и на такой холодный прием она не рассчитывала. Впрочем, хорошо, что он не отказался от неё вообще, иначе, она бы сошла с ума от чувства вины... и еще всяких других чувств, о которых она себе не позволяла задумываться.
Однако, она рано радовалась, приняв слова Глеба за проблески просыпающихся эмоций. Глеб продолжал говорить, глядя на Таню спокойным, таким непривычно чужим взглядом:
- Зря ты так решила, не стоит. Ничего не будет, Таня. Ты напрасно ушла от Валялкина. От меня тебе в плане чувств не будет никакого толка. Да и мне от тебя – тоже. Я не хочу обидеть или унизить тебя, но, пойми, эти эмоции мне уже совершенно недоступны, поэтому, я просто говорю так, как оно есть на самом деле.
- И все-таки я попытаюсь! – сдерживая слезы в голосе, упрямо заявила она. – Ты только позволь! Давай попробуем быть вместе. Может, получится снять действие этого проклятого зелья?!
- Жалость... опять твоя жалость, - на миг лицо Бейбарсова потемнело, но, под влиянием сильного пресса уничтожающей чувства магии, тотчас же приняло обычное в последние дни равнодушное выражение. – Впрочем, меня это уже не задевает. Бесполезно.
- И, всё же, дай мне... нам шанс! И это не жалость, - уже тише добавила она, опустив голову.
Глеб еще несколько мгновений молча смотрел на девушку, зачем еле слышно вздохнул:
- Как хочешь.
- Тогда... давай встретимся вечером, я за тобой зайду, как буду готова, согласен? - Гроттер слегка воспрянула духом – не любит он её, но и не отвергает полностью! А это означает, что она изо всех сил попытается вернуть его любовь, которая стала так много для неё значить, как только она её потеряла.
Глеб кивнул и снова отвернулся, словно потеряв интерес к разговору.
Таня тихо вышла из комнаты. Никаких сил идти на завтрак и разговаривать с друзьями после такого разговора не было. Есть не хотелось. Хотелось только спать после бессонной ночи. И плакать – долго и со вкусом ругая себя на все корки, не в силах изгнать из мыслей родное лицо с недавно еще такими живыми и любящими глазами цвета ночного неба.
Но, пока у неё есть шанс – она попытается использовать его. Ради Глеба. Ради них. Ради... чего еще?
Таня, едва добравшись до своей комнаты, упала на кровать и мгновенно уснула, успев подумать только о том, что сегодня вечером она увидит Глеба. Мысль наполнила её тревогой, однако, где-то глубоко в душе, тлел огонек радости и нетерпения. Она попытается поделиться с ним чувствами, которые испытывает к нему. И она уже... скучает... вечером они увидятся...
Таня спала, чуть слышно вздыхая во сне, не зная, что в своей комнате, задернув занавески, чтобы раздражающее солнце не било в окна, также спал некромаг, зарывшись в подушку и чему-то слегка улыбаясь во сне...

***

Вечером Таня, надев джинсы и весьма облегающую бордовую маечку с небольшим декольте, подарок Склеповой, подошла к двери комнаты некромага. Одернув майку, которая казалась Тане возмутительно нескромной, она постучала, решив, что, если, как говорят, мужчины любят глазами, то может, Глеб хоть как-то отреагирует на её слегка преображенную внешность.
Дверь распахнулась, пропуская Таню в комнату.
- Добрый вечер! – поприветствовал её Бейбарсов, скользнув незаинтересованным взглядом. – Мило выглядишь.
- Спасибо, - смутилась Таня, разочарованно понимая, что все её потуги сыграть в «соблазнительницу» потерпели крах. Но она была полна решимости спасти Глеба от ужасной участи и вернуть его любовь.
- Глеб, идем, погуляем по берегу, - Таня напряженно ожидала отказа, согласия, хоть какой-нибудь реакции.
Раньше, еще неделю назад, даже если бы предложение Тани было гораздо более невинным, в глазах Глеба вспыхнула бы страсть и радость. Теперь же – полное равнодушие.
«Ну, что же ты, не молчи, наори на меня, откажись, скажи, что ты меня ненавидишь... все, что угодно, лишь бы я увидела в тебе хоть какие-то чувства!» - Гроттер была в отчаянии.
- Может, ты возьмешь папку и порисуешь? – Таня касалась опасной темы, раньше Глеб предпочитал не разговаривать о своей страсти рисовать некую рыжую волшебницу, рисовать постоянно, каждую свободную минуту, видя её образ перед глазами. До «вампирки».
- Не знаю. Неохота, - Глеб продолжал смотреть на Таню отстраненно, без малейших проблесков эмоций.
- И все-таки, возьми, - настаивала Гроттер, изрядно расстроившись от индифферентности некромага. – Там сейчас красиво. Океан на закате...
Она выжидающе смотрела на Глеба. Он помедлил, но папку из её рук взял.
- Ладно, идем, - спокойствию в голосе Бейбарсова мог бы позавидовать спящий удав.
Медленно и молча они дошли до берега океана и побрели вперед, подальше от школы и любопытствующих взглядов учеников.