Убить нельзя спасти

Часть 4

Ванька понимал, что других слов он в этой ситуации и не услышит Хорошо еще, что он пока жив, а не лежит на коврике у кровати в виде кучки пепла.
- Таня, ты только успокойся, прошу, - Ванька, сказав эти жестокие слова, понял, какую глупость он сморозил. Не так надо было разговор начинать!
- Что? – прошипела Таня, впадая в совершенно неконтролируемую ярость. Ненависть захлестнула её. – Ты лишил меня всего – любви, надежды на счастье, возможности быть с Глебом – и просишь меня успокоиться! Уйди, убирайся, иначе пожалеешь!
Таня говорила все громче, пока не перешла на крик. Девушка была в истерике, она совершенно не соображала, что говорит и делает.
- Таня, послушай же меня, - повысил голос Ванька. – Глеб жив!
Гроттер не сразу осознала всю абсурдность заявления – остаться в живых после удара в сердце заговоренным кинжалом...
- Что? Повтори, что ты сказал?
- Бейбарсов жив, - снова произнес Ванька, испытывая изрядную душевную боль при виде наглядной демонстрации Таниных чувств к мерзкому некромагу. Ну, почему она его так любит, за что?
Ванька попытался приглушить свою неприязнь и боль, понимая, что свободу выбора никто не отменял, как и то, что в том, что Таня любит Бейбарсова виноватых нет.
- Он жив и почти здоров, - повторил Ванька, желая успокоить Таню и избежать женской истерики.
Таня замерла, от горя и потрясения переходя к состоянию недоверчивой, ликующей, робкой надежды.
- Жив... это правда? – Таня рывком села на кровати. – Я хочу его видеть, сейчас же, немедленно! Где он?
Гроттер требовательно схватила Ваньку за руку, впившись ногтями в его кожу, и даже не заметила, как поморщился от боли Валялкин.
- Он в соседней комнате рядом, регенерирует, - мотнул головой вправо ветеринар. – И он тебе все сам объяснит.
Таня молча сорвалась с кровати и бросилась к двери, как была, босая, совсем забыв о кроссовках, стоящих возле кровати.
Ванька хотел, было, остановить её, но глянув на лихорадочные красные пятна на щеках Тани, на безумный блеск нетерпения в глазах и на закушенную чуть ли не до крови губу понял, что это бесполезно и даже опасно. Таня стремглав выбежала из комнаты, чуть не сбив с ног как раз появившуюся в проеме Ягге. Пробормотав что-то, весьма отдаленно напоминающее извинения, Таня, больше ни на кого не обращая внимания, исчезла за дверью соседней комнаты для больных. Ванька понял, что в его обществе Таня в ближайшее время едва ли будет нуждаться.
Валялкин еще раз тяжело вздохнул и, подхватив забытые кроссовки, тихо поставил их у соседней двери, за которой услышал звуки рыданий и успокаивающий голос некромага. Аккуратно пристроив обувку под дверь, Ванька ушел, поняв, что кроссовки будут замечены и надеты нескоро, судя по количеству вопросов друг к другу у этих двоих. Звуки поцелуев заставили маечника помрачнеть еще больше и, уже без промедления исчезнуть в глубине Тибидохских коридоров.

***
Вбежав в соседнюю с магпунктом комнату, Таня остановилась у двери, все еще не веря своим глазам, боясь, что все окажется лишь сном, после которого опять будут темнота и беспросветность.
На постели у окна полусидел, опираясь на подушки, Глеб. Вид у него был гордый и виноватый, но радость при виде Тани, вспыхнувшая в его взгляде, совершенно преобразила лицо некромага.
Глеб, увидев её, рванулся, было, к ней, но, побледнев еще сильнее, упал на подушки, а на его груди стало расплываться кровавое пятно. Видимо, рана еще не заросла.
Таня подбежала к нему, помогая некромагу удобнее устроиться и избегая смотреть в его глаза, чтобы не расплакаться от счастья.
- Не надо, не двигайся, тебе вредно, - бормотала она, словно ненароком прикасаясь к его волосам, щекам, руке.
- Малышка, вреднее, чем было, по-моему, уже не будет, - Таня с замирающим от радости сердцем узнала прежнего насмешливого и родного некромага.
Но его коронная усмешка сейчас была полна трогательной нежности, а взгляд черных глаз не был безжизненным, как прежде, а горел любовью и страстью.
Таня, не раздумывая, осторожно обняла его и, неожиданно даже для себя, жадно приникла к его губам. Некромаг, впрочем, отвечал с не меньшим пылом, попутно бормоча что-то успокаивающее, поскольку слезы лились из Таниных глаз сплошным потоком, не переставая.
Наконец, Таня, перестав всхлипывать, почувствовала, что воздуха ей катастрофически не хватает и оторвалась от Глеба, который, обняв её, усадил рядом с собой на кровать, явно не собираясь никуда отпускать.
Даже в больничной пижаме некромаг выглядел изысканно, а его бледность после смертельного ранения могла спокойно сойти за аристократичную.
Таня, охваченная внезапной робостью, вдруг опустила глаза. Эта перемена настроения не укрылась от Бейбарсова, который нахмурился, с тревогой вглядываясь в лицо девушки.
- Таня, что случилось? – некромаг тревожно ждал её ответа.
Он просто боялся, что теперь, когда он избавился от действия «вампирки», Таня сочтет свою миссию выполненной и вернется к Валялкину, опять оставив ему лишь боль в душе и воспоминания об их поцелуях.
Таня только помотала головой и спрятала лицо у него на груди, чтобы он не видел её слез и покрасневших глаз. Совершенно некстати вспомнилось, как она заявилась к нему в этом дурацком развратном пеньюаре, чтобы попытаться... нет, какой ужас! Что он сейчас про неё думает!
- Малышка, даже не думай стесняться, ты была просто обворожительна, впрочем, как всегда! – Бейбарсов смеялся, но не зло, а весело и открыто, слегка иронизируя в своем излюбленном стиле.
- Бейбарсов, не смей подзеркаливать! – вспыхнула Таня, запоздало ставя блок. – А как еще с тобой было быть, если ты изображал из себя Каменного Гостя? Я совершенно извелась, видя твою неподвижную физиономию! Даже наши надгробья на лестнице и то эмоциональнее!
- Надеюсь, все-таки не наши, - некромаг откровенно веселился в своей неподражаемой манере, однако Таня чувствовала, что его что-то очень сильно беспокоит.
- Глеб, объясни мне все, что произошло! – эйфория оттого, что некромаг жив, прошла, и Гроттер с содроганием вспомнила, что произошло в лесу. – Ты же, насколько я поняла, избавился от действия этой дряни?
- Да, - Глеб внезапно посерьезнел. – И ты, твои слова и упорство стали главным шагом в том, что я остался человеком. И, кстати, я должен еще благодарить твоего друга, - неохотно выговорил Глеб, избегая даже называть имя Валялкина, чтобы, не дай боги, не испортить такую волшебную ситуацию.
А вдруг Таня сейчас уйдет к нему? Глеб чувствовал, что это становится навязчивой идеей, но поделать с собой ничего не мог.
К его огромному облегчению, Таня даже не вспомнила о Ваньке в подобном контексте, поглощенная только мыслями о чудесном спасении Бейбарсова.
Таня положила голову на плечо некромага и еще несколько минут они просто молчали, наслаждаясь тем, что они наконец-то вместе. Гроттер собиралась с мыслями, делая вид, что не замечает руку Бейбарсова, по-хозяйски расположившуюся у неё на талии.
- Глеб, объясни, как так получилось... - Таня замолчала, не зная, как говорить о случившемся. Ведь, по всем человеческим и магическим меркам Глеб должен быть мертв. Думая об этом, она просто начинала сходить с ума, при мысли, что могла его потерять.
- Ты имеешь в виду, почему я жив, вместо того, чтобы лежать здесь уже трупом с заговоренным кинжалом в сердце? – улыбнулся Глеб, который сейчас готов был говорить что угодно и прощать кого угодно, даже Валялкина, только бы Таня была с ним.
Таня кивнула, чувствуя, как на глаза опять наворачиваются слезы.
- Тань, не надо, все же в порядке! – Глеб осторожно стер слезы с Таниных щек, все еще не веря, что это из-за него она так переживает. – Я жив, я здесь и совершенно не собираюсь умирать. Особенно сейчас.
- Еще чего, хватит уже, я чуть сама инфаркт не получила! – Гроттер улыбнулась, понимая, что теперь уже можно и поворчать, и повоспитывать некромага, который, кажется, вовсе не против, особенно, когда Таня сидит рядом, никуда не убегая, спокойно положив голову ему на плечо.
- Понимаешь, я, когда в себя пришел, тоже удивился, - начал Бейбарсов, целуя Таню в рыжую макушку. – Лично я был готов увидеть гораздо менее приятный мир, чем это помещение. Но потом, когда я просто прикинул, в чем дело, мне все стало ясно.
Глеб помолчал, слегка поддразнивая Таню, заерзавшую от нетерпения.
- Ну, и что тебе стало ясно? – Таня, не выдержав, сердито пихнула Бейбарсова в бок, все же, помня о том, что его рана еще не совсем затянулась. – Говори, Бейбарсов, а то напущу на тебя хмырей или еще кого, я же могу, ты знаешь!
Глеб мимолетно улыбнулся, обнимая рассерженную ведьму:
- Да ты и сама можешь догадаться, - он прижал к себе Таню сильнее, чувствуя, что она сейчас не будет возражать. – Понимаешь, у него, - Бейбарсов все равно не желал произносить имя Валялкина, - был особый заговоренный кинжал против вампиров. Так вот, он меня, в обличье вампира все-таки убил, - Таня вздрогнула, сжав руку Бейбарсова в своей. – Но вот то, что обратившийся человек может быть некромагом, создатель зелья явно не думал – зачем это некромагу? Разве кто-то из нас захочет избавиться от чувств, которых мы по идее не можем испытывать или стать вампиром, нежитью, намного ниже по уровню любого мага, тем более, некромага?
Бейбарсов помолчал, вспоминая свое недавнее состояние.
- Ты хочешь сказать... - медленно начала Таня, догадываясь, в чем дело, - что...
- Да, - кивнул Глеб. – Некромаги не могут умереть, не передав свой дар – это факт. Так что, вампира во мне Валялкин уничтожил, сведя на «нет», таким образом, действие зелья. Но вот некромаг выжил, да еще и зарастил рану в сердце... да?
Таня слегка вздрогнула, настолько многозначительно и... как-то совершенно неуверенно прозвучала последняя фраза.
Таня смотрела в его глаза и видела в обычно непроницаемом взгляде нежность, и отчаяние, что она опять уйдет, и любовь, которую некромаги, по всем известным фактам, испытывать не способны.
«Это всякие другие неспособны, а мой – может!» - Таня даже засмеялась, настолько счастливой она себя почувствовала.
- Да, Глеб, - просто сказала она, глядя прямо в его глаза. – То, что я говорила тебе в лесу... это правда, я люблю тебя, я теперь это знаю.
Бейбарсов молчал и Таня в ожидании ответа слегка напряглась. Может, зря она вот так сама вешается на шею некромагу? А вдруг он не любит её больше?
Но нежный поцелуй Глеба в следующую секунду мгновенно выбил все дурацкие и неприятные мысли из головы, оставив только свет и чувство счастья, головокружительное, как полет.
- Надеюсь, ты больше никуда не собираешься от меня убегать? – Глеб осторожно заглянул в смущенное, но очень довольное лицо Гроттер.
- Не знаю, Бейбарсов, - Таня решила поддразнить некромага, но, заметив, как помрачнело лицо некромага спешно продолжила, памятуя о том, из какой ситуации они только что выбрались. – Я еще не слышала от тебя нужных слов.
Она выжидающе уставилась на Глеба.
- Это каких же? – некромаг недоуменно смотрел на девушку, словно не понимая, чего она от него ждет.
- Неужели ты такой чурбан? – вспыхнула Гроттер, пытаясь стряхнуть руки Бейбарсова со своей талии, но тут же со смехом была усажена обратно.
- Таня, - голос некромага внезапно стал серьезным. – Я могу с утра до вечера и с вечера до утра говорить тебе, что я люблю тебя, только я не вижу в этом смысла. Можно подумать, что тебе это неизвестно. Ты же знаешь, что без тебя моя жизнь – пуста и бессмысленна. Ты знаешь, что ради твоей безопасности я готов уничтожить мир.
- Не стоит, - поспешно произнесла Гроттер, понимая, что метафора имеет под собой некоторое основание, но против воли улыбаясь. – И все же...
- Я люблю тебя, - просто сказал Бейбарсов. – Все, что мне надо от этой жизни – чтобы ты была рядом. Это единственное условие моего существования.
Они целовались, наслаждаясь каждым мгновением новообретенного счастья, зная, что теперь, после того, как их чувство было проверено самой жизнью на прочность, они обязательно будут вместе. Таня, прежде чем полностью раствориться в поцелуе, успела подумать, что теперь только надо постараться, чтобы непонимание и разность характеров не воспринимались, как фатальные обстоятельства, способные разрушить их отношения и чувства. И они уже не расстанутся, потому что любящие люди не могут находиться вдалеке один от другого, но и, погруженные в свои чувства, друг на друга постоянно смотреть тоже не должны. А только вместе и в одном направлении! У них с Глебом все получится, впереди – вся жизнь, которую они, конечно же, проведут вдвоем, поддерживая и оберегая друг друга. Да, будут и ссоры, и непонимание, и разница в магии даст о себе знать, но разве это так важно, если они связаны большим, чем просто влечение или взаимная симпатия? Это любовь. У кого-то она веселая и легкая, как у Ягуна с Катей, хотя, так было и не всегда. У кого-то – такая, как у них с Глебом – трудная, недоверчивая, глядящая исподлобья, каждую секунду замирающая в страхе тьмы и обмана. Но это их чувство, которое они выстрадали и заслужили. И теперь-то уж точно не упустят своего счастья, что бы ни случилось в их полной приключений, но, без сомнения, долгой и счастливой жизни, в которой они обязательно будут вместе. Навсегда.


конец