Ключи от смерти

Часть 4

  - Что-то не припомню никаких историй о стражах Света, стремящихся в Тартар, - Глеб вскинул бровь, глядя на Ортеоса. – Да и имени твоего я до этого не слышал...
Тут Бейбарсов вспомнил, как запнулся страж, называя им с Таней свое имя. Ортеос... значит, слышать что-то подобное должен был. Наверное, этот красавчик просто назвал вариант своего имени, близкий по звучанию. Но как его настоящее имя?
- Ты мыслишь в правильном направлении, - криво усмехнулся кивнул страж.
Глеб с неудовольствием посмотрел прямо в глаза наглеца.
- Да не лез я в твои мысли, - невеселая усмешка появилась на красивом лице Ортеоса. – Просто, ясное дело, что ты как раз сейчас прикидываешь, где ты мог слышать эту историю и каково мое настоящее имя.
- Возможно, - не стал спорить Глеб. – Но больше, чем твое настоящее имя, я хотел бы услышать, когда ты собираешься вернуть мне кольцо Повелителя Духов, которое я был вынужден украсть у своего . Рассказывай, зачем оно понадобилось тебе и как ты вообще попытался бы с ним справиться? Сам понимаешь, что я очень хотел бы вернуть перстень его владельцу. Да и сам хотел бы вернуться и получить образование, а благодаря тебе, не могу даже приблизиться к Буяну и к... своим знакомым.
Глеб хотел сказать «к Тане», но подумал, что это никоим образом не касается стражей, особенно этого бывшего Светлого, из-за которого он и был вынужден повести себя, как последняя сволочь и лишиться последних, и так уже призрачных шансов завоевать любовь Тани.
- Слишком много вопросов, - фыркнул Ортеос, хотя в его глазах мелькнули неуверенность и страх.
- Но Глеб имеет право требовать ответы, - раздался спокойный голос Эссиорха, который, все это время задумчиво подпирал стенку, скрестив руки на груди. – Тебе не кажется, что ты задолжал ему, по меньшей мере, объяснение?
- Ты прав, - Ортеос нервно переплел тонкие красивые пальцы. – Я все расскажу... я не мог иначе. Мне нужно было это демоново кольцо, потому что без него я не смогу вывести Эву из Тартара!
В голосе бывшего стража прозвучало такое отчаяние, что Глеб неожиданно почувствовал сочувствие к парню. Но затем снова угрюмо нахмурился. Почему это он должен переживать и думать о том, кто разрушил его жизнь, и, что еще хуже, уничтожил его любовь?
- Когда Эву забрали в Тартар, я чуть с ума не сошел, - продолжал Ортеос, с трудом скрывая боль в потемневших еще больше глазах. Я отказался от себя, своего предназначения, я добился аудиенции у Лигула, я валялся у него в ногах, не думая об унижении. Мне нужна была только она. Если бы у стражей были эйдосы – я, не задумываясь, отдал бы его. Но... в общем, я смог уговорить его, чтобы он вернул мне Эву. И я почти вывел её оттуда. Почти...
Пальцы стража хрустнули, выдавая его бешенство.
Глеб продолжал вопросительно смотреть на Ортеоса, Эссиорх же повернулся к окну, наблюдая за играющими во дворе детьми. Он, судя по всему, знал эту историю в деталях.
- Почему ты не смог? - некромаг ждал ответа на вопрос.
- Я... не выполнил одного условия, - хрипло произнес страж. – Всего одного, уже почти у выхода. И потерял все.
- Каково было это условие? – продолжал спокойно расспрашивать некромаг, однако напряжение в его глазах было совершенно явным. Он уже понял, кто сидит перед ним.
- Я не должен был оборачиваться, - прошептал Ортеос, вцепившись в футляр со своей гитарой.

***
Академик молча сидел в своем кресле.
- Теперь вы понимаете, директор? – Таня, волнуясь, бегала по кабинету, совершенно не заботясь о том, что она уже сбросила несколько, несомненно, важных пергаментов со стола и разбила запечатанную колбу с каким-то джинном, который, проревев нечто невнятное на одном из мертвых языков, моментально смылся, воспользовавшись моментом.
- Таня, девочка, успокойся, - Академик настороженно следил за хаотичными перемещениями Гроттер. – В принципе, я стал подозревать нечто подобное, когда увидел порез у тебя на руке.
- Вы знали? И ничего не сказали мне? И засадили Глеба в подвал? – Таня от негодования почувствовала, что ей не хватает воздуха.
- Я просто не успел, - виновато развел руками Сарданапал. – Думал, рассказать все тебе утром, а от Глеба добиться-таки полного варианта истории. В то, что мой перстень Повелителя Духов нужен ему лично, я и не верил. Он бы просто не смог с ним справиться. Не хвастаясь, скажу, что в нашем мире магов, способных справиться с этим артефактом, единицы. Поэтому, я понимал, что, скорее всего, мой перстень понадобился кому-то из стражей. Только вот кому именно – затруднялся сказать. Но, после твоего рассказа...
- Директор, а зачем Ортеосу перстень? И почему он сказал, что он бывший страж Света?
- Потому что, так оно и есть, - вздохнул Сарданапал. – А насчет его истории... в общем, история довольно известная, она стала мифом, да и знают её все, даже лопухоиды.
- Может, расскажете? – Тане, конечно, было очень любопытно, но она еще и прекрасно понимала, что, чем подробнее известная ей информация, тем легче она может разобраться в ситуации и помочь Глебу вернуться с минимальным ущербом для его репутации и , главное, свободы.
Конечно, об истории с похищением её, Гроттер, знал крайне ограниченный круг людей, причем, Таня поклялась, что постарается убедить в добрых намерениях некромага и Ваньку с Ягуном. И, если с Ягуном ситуация была не такой сложной, то, что касается Ваньки, все казалось совсем безнадежным.
Таня вздохнула. Все равно – она постарается убедить друзей в необходимости действий Бейбарсова, она не позволит изгнать его из школы, не говоря уже о Дубодаме!
- Директор, а Глеба не посадят в Дубодам? – в последнюю секунду голос девушки дрогнул, выдавая её волнение.
Сарданапал медленно покачал головой:
- Если ты не станешь обвинять его, то, конечно, нет. Я же, понимая всю серьезность случая, тоже ограничился бы просто взысканием и возвращение моего перстня считал бы достаточным основанием для прекращения суеты вокруг этой истории. Особенно, не хотелось бы впутывать наше доблестное Магщество, известное своим «гуманным» отношением к некромагам.
Таня согласно наклонила голову, мысленно возмутившись словами Академика о том, что она может выдвинуть против него какие-то обвинения. Конечно, он – коварный гад, что так сильно её напугал, но ведь иначе ничего не получилось бы и, возможно, она уже просто была бы мертва. А он ... не побоялся совершить набег на кабинет самого Сарданапала Черноморова, зная, что такой могущественный маг может его просто уничтожить в любую минуту, несмотря на всю его некромагию. Все-таки, двадцать лет и несколько тысяч – несоизмеримы, особенно, в магическом плане.
- Значит, Глеб может вернуться в Тибидохс? – обрадованно спросила Таня, пытливо вглядываясь в лицо директора и сама до конца не понимая своей радости.
- Да, может, но только вместе с моим кольцом, - твердо произнес Академик. – А оно, как я понимаю, сейчас у Ортеоса. И, зная его ситуацию, могу твердо сказать, что просто так отдавать он его не намерен.
- Так что за история, директор? – напомнила Таня, твердо решив разузнать как можно больше.
- Ну, сюжет этой легенды стар, как мир, - начал рассказ Сарданапал, удобно устраиваясь в кресле...

***
Глеб молчал. Он внезапно понял, кто сидит перед ним, сжимая в руках свой музыкальный инструмент и рассказывая о девушке из Тартара.
- Сыграй! – вдруг тихо попросил он, сам удивившись своему жгучему желанию послушать этого обыкновенного, на первый взгляд, парня.
Ортеос вскинул на него глаза и некромаг поразился царящему там хаосу из отблесков любви, боли и надежды.
Эссиорх, повернувшись, держал в поле зрения обоих присутствующих, наблюдая за ними.
Ортеос внезапно, одним стремительным движением, расчехлил гитару темно-вишневого цвета. Длинные пальцы величайшего из музыкантов в истории пробежались по грифу, стертому от многолетней (а, возможно, и многовековой игры), чутко прикоснулись к струнам, затрепетавшим под гениальными руками.
И он заиграл...
Позже, когда гитара была опять бережно спрятана в футляр, Глеб с трудом пришел в себя от восторга и света, затопившего его полностью, совершенно погрузив его в волну абсолютного неземного блаженства.
«Жаль, что Таня этого не слышит!» - в волнах прекрасной музыки, перед глазами все время вставал образ рыжеволосой девушки со смеющимися зелеными глазами.
«Малышка, сейчас ты спишь и видишь прекрасные и добрые сны. А я думаю о тебе и этим охраняю твой покой. Но ты еще услышишь эту прекрасную музыку, я хотел бы, чтобы ты услышала, как в плаче гитары в руках маэстро мое сердце рвется от боли, потому что оно не рядом с тобой!»
Некромаг, всегда спокойный и никому не позволявший видеть его эмоции, смотрел на сидевшего перед ним, не отрывая взгляда, а черные глаза подозрительно блестели от пережитых ощущений.
- Вот так... - едва слышно произнес музыкант, растерянно возвращаясь из мира мелодий и звуков.
- Здравствуй, Орфей! – тихо прошептал некромаг, уважительно склоняя голову перед гением.