На следующий день утро выдалось теплое и ясное. Солнце встало яркое исверкающее, и его первые пурпурные лучи расцветили рубинами пенистыегребни волн. Пир был приготовлен во втором этаже того самого "Резерва", с беседкойкоторого мы уже знакомы. Это была большая зала, в шесть окон, и над каж-дым окном (бог весть почему) было начертано имя одного из крупнейшихфранцузских городов. Вдоль этих окон шла галерея, деревянная, как и все здание. Хотя обед назначен был только в полдень, однако уже с одиннадцати ча-сов по галерее прогуливались нетерпеливые гости. То были моряки с "Фара-она" и несколько солдат, приятелей Дантеса. Все они из уважения к женихуи невесте нарядились в парадное платье. Среди гостей пронесся слух, что свадебный пир почтят своим при-сутствием хозяева "Фараона", но это была такая честь для Дантеса, чтоникто не решался этому доверить. Однако Данглар, придя вместе с Кадруссом, в свою очередь подтвердилэто известие. Утром он сам видел г-на Морреля, и г-н Моррель сказал ему,что будет обедать в "Резерве". И в самом деле через несколько минут в залу вошел Моррель. Матросыприветствовали его дружными рукоплесканиями. Присутствие арматора служи-ло для них подтверждением уже распространившегося слуха, что Дантес бу-дет назначен капитаном. Они очень любили Дантеса и выражали благодар-ность своему хозяину за то, что хоть раз его выбор совпал с их желания-ми. Едва г-н Моррель вошел, как, по единодушному требованию, Данглара иКадрусса послали к жениху с поручением известить его о прибытии армато-ра, появление которого возбудило всеобщую радость, и сказать ему, чтобыон поторопился. Данглар и Кадрусс пустились бегом, но не пробежали я ста шагов, каквстретили жениха и невесту. Четыре каталанки, подруги Мерседес, провожали невесту; Эдмон вел еепод руку. Рядом с невестой шел старик Дантес, а сзади Фернан. Злобнаяулыбка кривила его губы. Ни Мерседес, ни Эдмон не замечали этой улыбки. Они были так счастли-вы, что видели только себя и безоблачное небо, которое, казалось, бла-гословляло их. Данглар и Кадрусс исполнили возложенное на них поручение; потом,крепко и дружески пожав руку Эдмону, заняли свои места, - Данглар рядомс Фернаном, а Кадрусс рядом со стариком Дантесом, предметом всеобщеговнимания. Старик надел свой шелковый кафтан с гранеными Стальными пуговицами.Его худые, но мускулистые ноги Красовались в великолепных бумажных чул-ках с мушками, которые за версту отдавали английской контрабандой. Датреугольной шляпе висел пук белых и голубых лент. Он опирался на витуюпалку, загнутую наверху, как античный посох. Словом, он ничем не отли-чался от щеголей 1796 года, прохаживавшихся во вновь открытых садах Люк-сембургского и Тюильрийского дворцов. К нему, как мы уже сказали, присоединился Кадрусс, Кадрусс, которогонадежда на хороший обед окончательно примирила с Дантесами, Кадрусс, укоторого в уме осталось смутное воспоминание о том, что происходило на-кануне, как бывает, когда, проснувшись утром, сохраняешь в памяти теньсна, виденного ночью. Данглар, подойдя к Фернану, пристально взглянул на обиженного поклон-ника. Фернан, шагая за будущими супругами, совершенно забытый Мерседес,которая в упоении юной любви, ничего не видела, кроме своего Эдмона, -то бледнел, то краснел. Время от времени он посматривал в сторону Марсе-ля и при атом всякий раз невольно вздрагивал. Казалось, Фернан ожидалили по крайней мере предвидел какое-то важнее событие. Дантес был одет просто. Служа в торговом флоте, он носил форму, сред-нюю между военным мундиром и штатским платьем, и его открытое лицо,просветленное радостью, было очень красиво. Мерседес была хороша, как кипрская или хиосская гречанка, с чернымиглазами и коралловыми губами. Она шла шагом вольным и свободным, как хо-дят арлезианкя и андалузки Городская девушка попыталась бы, может быть,скрыть свою радость под вуалей или по крайней мере под бархатом ресниц,но Мерседес улыбалась и смотрела на всех окружавших, и ее улыбка ивзгляд говорили так же откровенно, как могли бы сказать уста: "Если выдрузья мне, то радуйтесь со мною, потому что я поистине очень счастли-ва!" Когда жених, невеста и провожатые подошли к "Резерву", г-н Моррельпошел к ним навстречу, окруженный матросами и солдатами, которым он пов-торил обещание, данное Дантесу, что он будет назначен капитаном на местопокойного Леклера. Увидав его, Дантес выпустил руку Мерседес и уступилместо г-ну Моррелю. Арматор и невеста, подавая пример гостям, взошли полестнице в столовую, и еще добрых пять минут деревянные ступени скрипелипод тяжелыми шагами гостей. - Батюшка, - сказала Мерседес, остановившись у середины стола, - са-дитесь по правую руку от меня, прошу вас, а по левую я посажу того, ктозаменил мне брата, - прибавила она с лаской в голосе, которая кинжаломударила Фернана в самое сердце. Губы его посинели, и видно было, как подзагорелой кожей вся кровь, приливая к сердцу, отхлынула от лица. Дантес возле себя посадил г-на Морреля и Данглара: первого по правую,второго по левую сторону; потом сделал знак рукой, приглашая остальныхрассаживаться, как им угодно. Уже путешествовали вокруг стола румяные и пахучие аральские колбасы,лангусты в ослепительных латах, венерки с розоватой раковиной, морскиеежи, напоминающие каштаны с их колючей оболочкой, кяовиссы, с успехомзаменяющие южным гастрономам северные устрицы; словом, все те изысканныелакомства, которые полна выносит на песчаный берег и которые благодарныерыбаки называют общим именем "морские плоды". - Какая тишина! - сказал старик Дантес, прихлебывая желтое, как то-паз, вино, принесенное и поставленное перед Мерседес самим хозяином -Кто бы сказал, что здесь тридцать человек, которые только и ждут, чтобыпобалагурить? - Жених не всегда бывает весел, - заметил Кадрусс. - Да, - подхватил Эдмон, - я слишком счастлив, чтобы быть веселым.Если вы это хотели сказать, сосед, то вы совершенно правы. Радость про-изводит иногда странное действие, она гнетет, как печаль. Данглар взглянул на Фернана, на лице которого отражалось каждое дви-жение его души, - Полноте! Или вы боитесь чего-нибудь? - спросил он. - Мне, напротив,кажется, что все ваши желания исполняются. - Это-то и пугает меня, - отвечал Дантес. - Мне кажется, что человекне создан для такого легкого счастья! Счастье похоже на сказочные двор-цы, двери которых стерегут драконы. Надобно бороться, чтобы овладетьими, а я, право, не знаю, чем я заслужил счастье быть мужем Мерседес. - Мужем!.. - сказал Кадрусс со смехом. - Нет еще, капитан; попро-буй-ка разыгрывать мужа, так увидишь, как тебя примут. Мерседес покраснела. Фернан ерзал на стуле, вздрагивал при малейшем шуме и то и дело оти-рал пот, который выступал на его лбу, словно первые капли грозового дож-дя. - Не стоит спорить из-за мелочей, сосед, - отвечал Эдмон Кадруссу, -Мерседес еще не жена мне, это верно... Он посмотрел на часы. - Но через полтора часа она ею будет! Все вскрикнули от удивления, кроме старика Дантеса, который широкоосклабился, показывая еще крепкие зубы. Мерседес улыбнулась, но уже непокраснела Фернан судорожно схватился за ручку своего ножа. - Через полтора часа! - сказал Данглар, тоже побледнев - Как так? - Да, друзья мои, - отвечал Дантес, - благодаря содействию господинаМорреля, которому, после моего отца, я обязан больше всех на свете, всепрепятствия устранены. Мы сделали денежный взнос, чтобы обойтись без ог-лашения, и в половине третьего марсельский мэр ждет вас в ратуше. А таккак уже пробило четверть второго, то "два ли я очень ошибусь, если ска-жу, что через час и тридцать минут Мерседес будет называться госпожоюДантес. Фернан закрыл глаза: огненный туман обжег ему веки; он облокотился настол, чтобы не упасть, и, несмотря на все свои усилия, не мог удержатьстона, который потонул в хохоте и шумных возгласах гостей. - Вот это дело, - как вы находите? - сказал старик Дантес. - Это на-зывается не терять времени! Вчера утром приехал. Сегодня в три часа же-нат! Только моряки так умеют! - Но разные формальности, - нерешительно вставил Данглар, - контракт,бумаги?.. - Контракт! - сказал Дантес смеясь. - Контракт готов. У Мерседес ни-чего нет, у меня тоже! Все у нас общее... Это недолго было написать, даи стоит недорого. Эта шутка вызвала новый взрыв хохота и рукоплесканий. - Значит, мы присутствуем не на обручении, - сказал Данглар, - а поп-росту на свадьбе. - Нет, - возразил Эдмон, - вы ничего не потеряете, будьте спокойны.Завтра утром я еду в Париж. Четыре дня туда, четыре дня обратно, одиндень на выполнение данного мне поручения, и девятого марта я буду здесь,а десятого числа будет настоящий свадебный пир. Надежда на новое пиршество удвоила общую веселость, так что старикДантес, который в начале обеда жаловался да тишину, теперь среди общегошума тщетно пытался предложить тост за счастье будущих супругов. Дантес угадал мысль отца и отвечал ему улыбкой, полной любви. Мерсе-дес посмотрела на стенные часы и кивнула Эдмону. За столом царило то шумное и непринужденное веселье, которое всегдасопровождает конец обеда у простых людей. Недовольные своими местамивстали из-за стола и подсели к другим, более приятным собеседникам. Всеговорили зараз, никто не отвечал на вопросы, каждый был занят толькосвоими собственными мыслями. Данглар был почти так же бледен, как Фернан; что же касается послед-него, то он еле дышал и казался преступником, погруженным в огненноеозеро. Он встал одним из первых и прохаживался по зале, напрягая слухсреди голосов и стука стаканов. Кадрусс подошел к Фернану, и тотчас же к ним присоединился Данглар,которого Фернан, казалось, избегал. - Что верно, то верно, - сказал Кадрусс, в котором радушие Эдмона идоброе вино старика Памфила окончательно заглушили зависть, зародившуюсяв его душе при виде неожиданного счастья Дантеса. - Дантес - славный ма-лый; гляжу я на него, как он сидит со своей невестой, и думаю: нехорошобыло бы сыграть с ним ту скверную штуку, которую вы вчера задумали. - Да ведь ты видел, что мы не дали ей ходу, - сказал Данглар. - Бед-ный Фернан был в таком отчаянии, что сначала мне стало жаль его; но разон примирился со своим горем, даже согласился быть шафером у своего со-перника, так и говорить больше нечего. Кадрусс взглянул на Фернана. Тот был мертвенно бледен. - Жертва тем более велика, что невеста в самом деле красавица, - про-должал Данглар. - Черт возьми! Мой будущий капитан - счастливчик! Хотелбы я зваться Дантесом хоть один денек. - Идем? - раздался нежный голос Мерседес. - Вот уже бьет два часа, анас ждут в четверть третьего. - Да, да, идем, - сказал Дантес, быстро вставая. - Идем! - хором подхватили гости. В ту же минуту Данглар, который пристально следил за Фернаном, сидев-шим на подоконнике, увидел, что тот дико вытаращил глаза, привскочил иснова сел на подоконник. Снаружи донесся неясный шум; стук тяжелых ша-гов, невнятные голоса и бряцание оружия заглушили веселый говор гостей,который сразу сменился тревожным молчанием. Шум приближался; в дверь три раза ударили. Гости с изумлением перег-лянулись. - Именем закона! - раздался громкий голос; никто не ответил. Тотчас дверь отворилась, и полицейский комиссар, опоясанный шарфом,вошел в залу в сопровождении четырех вооруженных солдат и капрала. Тревога сменилась ужасом. - В чем дело? - спросил арматор, подходя к комиссару, с которым былзнаком. - Это, наверно, недоразумение. - Если это недоразумение, господин Моррель, - отвечал комиссар, - томожете быть уверены, что оно быстро разъяснится, а пока у меня есть при-каз об аресте, и хоть я с сожалением исполняю этот долг, я все же долженего исполнить. Кто из вас, господа, Эдмон Дантес? Все взгляды обратились на Эдмона, который в сильном волнении, но сох-раняя достоинство, выступил вперед и сказал: - Я. Что вам угодно? - Эдмон Дантес, - сказал комиссар, - именем закона я вас арестую! - Арестуете? - переспросил Эдмон, слегка побледнев. - За что вы меняарестуете? - Не знаю, но на первом допросе вы все узнаете. Моррель понял, что делать нечего: комиссар, опоясанный шарфом, - нечеловек; это статуя, воплощающая закон, холодная, глухая, безмолвная. Но старик Дантес бросился к комиссару; есть вещи, которые сердце отцаили матери понять не может. Он просил, умолял. Слезы и мольбы были нап-расны. Но отчаяние его было так велико, что комиссар почувствовал сост-радание. - Успокойтесь, сударь! - сказал он. - Может быть, ваш сын не исполнилкаких-нибудь карантинных или таможенных предписаний, и, когда он дастнужные разъяснения, его, вероятно, тотчас же освободят. - Что это значит? - спросил, нахмурив брови, Кадрусс у Данглара, ко-торый притворялся удивленным. - Я почем знаю! - отвечал Данглар. - Я, как и ты, вижу, что делается,ничего не понимаю и дивлюсь. Кадрусс искал глазами Фернана, но тот исчез. Тогда вся вчерашняя сцена представилась ему с ужасающей ясностью: ра-зыгравшаяся трагедия словно сдернула покров, который вчерашнее опьянениенабросило на его память. - Уж не последствия ли это шутки, о которой вы говорили вчера? - ока-зал он хрипло. - В таком случае горе тому, кто ее затеял, - в ней весе-лого мало. - Да нет же! - воскликнул Данглар. - Ведь ты знаешь, что я разорвалзаписку. - Ты не разорвал ее, - сказал Кадрусс, - а бросил в угол, только ивсего. - Молчи, ты ничего не видел, ты был пьян. - Где Фернан? - спросил Кадрусс. - Почем я знаю? - отвечал Данглар. - Верно, ушел по своим делам Ночем заниматься пустяками, пойдем лучше поможем несчастному старику. Дантес уже успел с улыбкой подать руки всем своим друзьям и отдался вруки солдат. - Будьте спокойны, ошибка объяснится, и, вероятно, я даже не дойду дотюрьмы, - сказал он. - О, разумеется, я готов поручиться! - подхватил подошедший Данглар. Дантес спустился с лестницы. Впереди него шел комиссар, по бокам -солдаты. Карета с раскрытой дверцей ждала у порога. Дантес сел, с нимсели комиссар и два солдата. Дверца захлопнулась, и карета покатила вМарсель. - Прощай, Дантес! Прощай, Эдмон! - закричала Мерседес, выбегая на га-лерею. Узник услышал этот последний крик, вырвавшийся, словно рыдание, израстерзанного сердца его невесты, выглянул в окно кареты, крикнул: "Досвидания, Мерседес!" - и исчез за углом форта св. Николая. - Подождите меня здесь, - сказал арматор, - я сяду в первую карету,какая мне встретится, съезжу в Марсель и вернусь к вам с известиями. - Поезжайте, - закричали все в один голос, - поезжайте и возвращай-тесь поскорее! После этого двойного отъезда среди оставшихся несколько минут цариломрачное уныние. Отец Эдмона и Мерседес долго стояли врозь, погруженные каждый в своюскорбь; наконец, глаза их встретились. Оба почувствовали, что они двежертвы, пораженные одним и тем же ударом, и бросились друг другу вобъятия. В это время в залу воротился Фернан, налил себе стакан воды, выпил исел на стул. Случайно на соседний стул опустилась Мерседес. Фернан невольно отодвинул свой стул. - Это он! - сказал Данглару Кадрусс, не спускавший глаз с каталанца. - Не думаю, - отвечал Данглар, - он слишком глуп; во всяком случаегрех на том, кто это сделал. - Ты забываешь о том, кто ему посоветовал, - сказал Кадрусс. - Ну, знаешь! - ответил Данглар. - Если бы пришлось отвечать за всето, что говоришь на ветер! - Должен отвечать, когда то, что говоришь на ветер, падает другому наголову! Между тем гости на все лады истолковывали арест Дантеса. - А вы, Данглар, - спросил чей-то голос, - что думаете об этом? - Я думаю, - отвечал Данглар, - не провез ли он каких-нибудь запре-щенных товаров. - Но вы, Данглар, как бухгалтер, должны были бы знать об этом. - Да, конечно, но бухгалтер знает только то, что ему предъявляют. Язнаю, что мы привезли хлопчатую бумагу, вот и все; что мы взяли груз вАлександрии у Пастре и в Смирне у Паскаля; больше у меня ничего не спра-шивайте. - О! Теперь я вспоминаю, - прошептал несчастный отец, цепляясь запоследнюю надежду. - Он говорил Мне вчера, что привез для меня ящик кофеи ящик табаку. - Вот видите, - сказал Данглар, - так и есть! В наше отсутствие тамо-женники обыскали "Фараон" и нашли контрабанду. Мерседес этому не верила. Долго сдерживаемое горе вдруг вырвалось на-ружу, и она разразилась рыданиями. - Полно, полно, будем надеяться, - сказал старик, сам не зная, чтоговорит. - Будем надеяться! - повторил Данглар. "Будем надеяться!" - хотел сказать Фернан, но слова застряли у него вгорле, только губы беззвучно шевелилась. - Господа! - закричал один из гостей, стороживший на галерее. - Гос-пода, карета! Моррель! Он, наверное, везет нам добрые вести! Мерседес и старик отец бросились навстречу арматору. Они столкнулисьв дверях. Моррель был очень бледен. - Ну что? - спросили они в один голос. - Друзья мои! - отвечал арматор, качая головой. - Дело оказалось го-раздо серьезнее, чем мы думали. - О, господин Моррель! - вскричала Мерседес. - Он невиновен! - Я в этом убежден, - отвечал Моррель, - но его обвиняют... - В чем же? - спросил старик Дантес. - В том, что он бонапартистский агент. Те из читателей, которые жили в эпоху, к которой относится мой расс-каз, помнят, какое это было страшное обвинение. Мерседес вскрикнула; старик упал на стул. - Все-таки, - прошептал Кадрусс, - вы меня обманули, Данглар, и шуткасыграна; но я не хочу, чтобы бедный старик и невеста умерли с горя, ясейчас же расскажу им все. - Молчи, несчастный! - крикнул Данглар, хватая его за руку. - Молчи,если тебе дорога жизнь. Кто тебе сказал, что Дантес не виновен? Корабльзаходил на остров Эльба, Дантес сходил на берег, пробыл целый день вПорто-Феррайо. Что, если при нем найдут какое-нибудь уличающее письмо?Тогда всех, кто за него заступится, обвинят в сообщничестве. Кадрусс, с присущим эгоизму чутьем, сразу понял всю вескость этих до-водов; он посмотрел на Данглара растерянным взглядом и, вместо того что-бы сделать шаг вперед, отскочил на два шага назад. - Если так, подождем, - прошептал он. - Да, подождем, - сказал Данглар. - Если он невиновен, его освободят;если виновен, то не стоит подвергать себя опасности ради заговорщика. - Тогда уйдем, я больше не в силах оставаться здесь. - Пожалуй, пойдем, - сказал Данглар, обрадовавшись, что ему есть скем уйти. - Пойдем, и пусть они делают, как знают... Все разошлись. Фернан, оставшись опять единственной опорой Мерседес,взял ее за руку и отвел в Каталаны. Друзья Дантеса, со своей стороны,отвели домой, на Мельянские аллеи, обессилевшего старика. Вскоре слух об аресте Дантеса как бонапартистского агента разнесся повсему городу. - Кто бы мог подумать, Данглар? - сказал Моррель, нагнав своего бух-галтера и Кадрусса. Он спешил в город за новостями о Дантесе, надеясь насвое знакомство с помощником королевского прокурора, г-ном де Вильфор. -Кто бы мог подумать? - Что вы хотите, сударь, - отвечал Данглар. - Я же говорил вам, чтоДантес без всякой причины останавливался у острова Эльба; эта остановкапоказалась мне подозрительной. - А вы рассказывали о ваших подозрениях кому-нибудь, кроме меня? - Как можно, - прибавил Данглар вполголоса. - Вы сами знаете, чтоиз-за вашего дядюшки, господина Поликара Морреля, который служил при томи не скрывает своих мыслей, и вас подозревают, что вы жалеете о Наполео-не... Я побоялся бы повредить Эдмону, а также в вам. Есть вещи, которыеподчиненный обязан сообщать своему хозяину и строго хранить в тайне отвсех других. - Правильно, Данглар, правильно, вы честный малый! Зато я уже позабо-тился о вас на случай, если бы этот бедный Дантес занял место капитанана "Фараоне". - Как так? - Да, я заранее спросил Дантеса, что он думает о вас и согласен лиоставить вас на прежнем месте; не знаю нечему, но мне казалось, что меж-ду вами холодок. - И что же он вам ответил? - Что был такой случай, - он не сказал, какой именно, - когда ондействительно в чем-то провинился перед вами, но что он всегда готов до-верять тому, кому доверяет его арматор. - Притворщик! - прошептал Данглар. - Бедный Дантес! - сказал Кадрусс. - Он был такой славный! - Да, но пока что "Фараон" без капитана, - сказал Моррель. - Раз мы выйдем в море не раньше чем через три месяца - сказал Данг-лар, - то можно надеяться, что за это время Эдмона освободят. - Конечно, но до тех пор? - А до тех пор, господин Моррель, я к вашим услугам, - сказал Данг-лар. - Вы знаете, что я умею управлять кораблем не хуже любого капитанадальнего плавания; вам даже выгодно будет взять меня, потому что, когдаЭдмон выйдет из тюрьмы, вам некого будет и благодарить. Он займет своеместо, а я - свое, только и всего. - Благодарю вас, Данглар, - сказал арматор, - это действительно выходИтак, примите командование, я вас уполномочиваю, и наблюдайте за разг-рузкой, дело не должно страдать, какое бы несчастье ни постигало отдель-ных людей. - Будьте спокойны, господин Моррель; но нельзя ли будет хоть навес-тить бедного Эдмона? - Я это сейчас узнаю; я попытаюсь увидеться с господином де Вильфор изамолвить ему словечко за арестованного. Знаю, что он отъявленный роя-лист, но хоть он роялист и королевский прокурор, однако ж все-таки чело-век, и притом, кажется, не злой. - Нет, не злой, но я слышал, что он честолюбив, а это почти одно и тоже. - Словом, увидим, - сказал Моррель со вздохом. - Ступайте да борт, яскоро буду. И он направился к зданию суда. - Видишь, какой оборот принимает дело? - сказал Данглар Кадруссу. -Тебе все еще охота заступаться за Дантеса? - Разумеется, нет, но все-таки ужасно, что шутка могла иметь такиепоследствия. - Кто шутил? Не ты и не я, а Фернан. Ты же знаешь, что я бросил за-паску; кажется, даже разорвал ее. - Нет, нет! - вскричал Кадрусс. - Я как сейчас вижу ее в углу бесед-ки, измятую, скомканную, и очень желал бы, чтобы она была там, где я еевижу! - Что ж делать? Верно, Фернан поднял ее, переписал или велел перепи-сать, а то, может быть, даже и не взял на себя этого труда... Боже мой!Что, если он послал мою же записку! Хорошо, что я изменил почерк. - Так ты знал, что Дантес - заговорщик? - Я ровно ничего не знал. Я тебе уже говорил, что хотел пошутить, итолько. По-видимому, я, как арлекин, шутя, сказал правду. - Все равно, - продолжал Кадрусс, - я дорого бы дал, чтобы всего это-го не было или по крайней мере чтобы я не был в это дело замешан. Тыувидишь, оно принесет нам несчастье, Данглар. - Если оно должно принести кому-нибудь несчастье, так только настоя-щему виновнику, а настоящий виновник - Фернан, а не мы. Какое несчастьеможет случиться с нами? Нам нужно только сидеть спокойно, ни слова неговорить, и гроза пройдет без грома. - Аминь, - сказал Кадрусс, кивнув Данглару, и направился к Мельянскималлеям, качая головой и бормоча себе под нос, как делают сильно озабо-ченные люди. "Так, - подумал Данглар, - дело принимает оборот, какой я предвидел;вот я капитан, пока на время, а если этот дурак Кадрусс сумеет молчать,то и навсегда. Остается только тот случай, если правосудие выпустит Дан-теса из своих когтей... Но правосудие есть правосудие, - улыбнулся он, -я вполне на него могу положиться". Он прыгнул в лодку и велел грести к "Фараону", где арматор, как мыпомним, назначил ему свидание.
