Абсолютные

Глава I. Хроматизм

Свет выключается, и все меркнет. Силуэты во тьме будоражат сознание своими чертами, а Луна стучит в окно, скаля белоснежные зубы. Все мысли, которые днем сидели в клетке и ждали своего часа, разорвали прутья и стали свободными от оков. Ночь опускается на город, зевающий в преддверии сна.

Легкие шторы рывком закрывают собой ночной пейзаж, не пропуская мягкого лунного света и окончательно погружая комнату во мрак. Шаги гулко отдаются от стен и вскоре замолкают. Под тяжестью девичьего тела тихо скрипят пружины кровати. И вдруг, все замолкает. Сквозь толстое одеяло не слышно ни тикания часов, чья стрелка показывает на цифру двенадцать, ни шумных машин, проезжающих мимо, лишь дыхание и стук взволнованного сердца обретают неимоверную силу, становясь единственными звуками в этом мире. Голова медленно наполняется вопросами, чьи волны, разбиваясь о черепную коробку, порождают новые.

Ночь — это время мыслей, время страха, время быть собой. Быть трусливой. Быть некрасивой. Быть замкнутой. Быть неидеальной. Это время, когда можно побыть простым человеком, Серым. Не Абсолютным. Когда можно выдохнуть накопившуюся за день бурю эмоций и вздохнуть уже обычный воздух, не пропитанный ложью.

Сегодня они были в школе для детей Абсолютно Черных, где ее родители все время говорили, что «происхождение неважно» и «каждый человек имеет свой собственный выбор», что они не презирают их, нет, и считают такими же людьми. Но все прекрасно знают, что происхождение оказывает огромное влияние на дальнейшую судьбу. Если ты родился в семье Абсолютно Черных, то это клеймо останется с тобой на всю жизнь, будь ты в будущем даже Белым. Общество не примет полностью «Тьму человеческую», оно отвергнет ее. Что Светлые на самом деле презирают Темных и не ставят их на одну ступень с собой, наивысшую. Недосягаемую.

Придя домой, она сразу же пошла к себе, ссылаясь на «недомогание» и попутно извиняясь, что не сможет в который раз отужинать с ними. Мать уже собиралась спросить о ее состоянии, но девушка уже скрылась за дверью ее комнаты. Женщина лишь пожала плечами, отодвинув дочь на второй план.

Громко скрипнула кровать, и Иви чихнула от пыли, взметнувшейся вверх. Еще один день пройден. Осталось прожить еще тысячи таких же дней, когда тебя дергают за руку, пытаясь остановить, пытаясь погасить огонь внутри. Когда тебе говорят улыбнуться, потому что так надо. Когда шепчут прекратить «быть такой». В такие моменты она не понимает, почему все именно так, почему все наоборот. «Почему, почему, почему?» — проносится у нее в голове, ударяясь на полной скорости о череп и вызывая ежесекундную боль.