Ноппэрапон – это страшная сказка из Японии о холме, где поселились ведьмы-оборотни и другие непонятные существа.
НОППЭРАПОН
В прежние времена холм Хоккэдзака возле города Кумамото был тихим и пустынным местом. Как-то раз прошел слух, что там появляется ведьма-оборотень. На самой вершине холма и у его подножия стояли два чайных домика, очень похожих друг на друга.
Каждый путник, прежде чем попасть в Кумамото, непременно заходил в чайный домик на вершине холма, а покидая Кумамото, путник непременно заходил в домик у подножия холма за чашкой чая, мысленно прощаясь с городом.
Как-то раз один человек дал обет посетить тысячу храмов. После долгих скитаний шел он в Кумамото. На вершине холма паломник остановился и вздохнул с облегчением, увидев внизу крыши города. "Отдохну немного".- подумал он и зашел в чайный домик.
Видит паломник: стоит к нему спиной в глубине дома какая-то женщина и трудится над чем-то.
– Хозяйка, дай мне чего-нибудь горячего,- попросил у неё путник.
– Сейчас, сейчас,- отозвалась женщина, не оборачиваясь.
Захотелось путнику с ней поговорить. Тут пришел ему на память один услышанный им в дороге рассказ.
– Послушай, хозяйка, это ведь холм Хоккэдзака?
– Да, как же, он самый и есть.
– Слышал я, что в прежние времена здесь ведьма-оборотень водилась. Ну а теперь появляется она здесь?
– Появляется, частенько её видят!
– Хо! Скажите! Ну а какова она видом?- спрашивает любопытный паломник, поглядывая на хозяйку.
– Ведьма-то? Какова она видом? А вот такая!
И с этими словами женщина круто повернулась к гостю. Взглянул он на неё и, завопив от ужаса, бросился вон из чайного домика, позабыв о своем дорожном мешке.
У женщина вместо лица был, так называемый, ноппэрапон – гладкий шар без единой отметины. Не было на нем ни глаз, ни бровей, ни рта, ни носа.
Мчится паломник вниз по холму. Добежал до подножия и влетел почти без памяти в другой чайный домик. Задыхаясь, ухватился он за столб посреди домикаЮ,опомнился немного, и кое-как добрел до скамейки. Смотрит: в чайном домике тоже стоит спиной ко входу какая-то женщина и трудится над чем-то.
Стал он ей рассказывать дрожащим голосом, что с ним случилось.
– Ух, и набрался же я страху! Первый раз в жизни видел ведьму. А ты, хозяюшка, неужели не боишься жить в таком страшном месте?
– Я-то? Вот уж нисколько,- отвечает женщина, не оборачиваясь.
– Неужели? А я так чуть не умер со страху. Стоит вспомнить, так сразу холод пробирает.
Вдруг женщина спросила:
– А женщина эта, поди, на меня похожа!- и повернулась к путнику. Взглянул он на хозяйку, а у неё тоже вместо лица – ноппэрапон, – ни глаз, ни рта, ни носа, словно рыбий пузырь на шее качается.
У путника от ужаса волосы встали дыбом. Трясясь всем телом, стуча зубами, выкочил он опрометью из чайного домика и помчался к городу, прочь от страшного холма.
***
Вот, что ещё рассказывают.
В городе Кумамото, возле храма Хоммёдзи есть пустынная поляна. Как-то раз поздно ночью шел по ней один человек с фонарем в руках. И попался навстречу ему паломник.
– Постой минутку, посвети мне фонарем,- попросил паломник.
– Зачем тебе?
– Да у меня ноговицы спустились, надо их хорошенько подтянуть.
– Что же, посвечу, дело не трудное.
Поднес прохожий фонарь к самым ногам паломника, а у того на голых икрах множество страшных глаз так и сверкают. Уставились они все на него, не мигая. Кинулся прохожий бежать. Бежал, бежал, вдруг увидел одинокий домик. То была харчевня, где по ночам лапшой торгуют. Бросился прохожий к хозяину харчевни, от страха так в него и вцепился.
– Что с тобой стряслось?-спрашивает хозяин.
– Ах, ужас такой, опомниться не могу! Встретил я сейчас паломника. Попросил он посветить ему фонарем. Дескать, ноговицы у него спустились. Посветил я ему, а у него на голых икрах всюду глаза, глаза, глаза... И все сразу на меня вытаращились! И не помню, как сюда добежал! – задыхаясь, рассказал прохожий.
– Вытаращились, говоришь? Вот так или ещё сильнее?
Тут хозяин обнажил свои ноги и показал их прохожему. Взглянул прохожий, а у хозяина на икрах тоже сверкают страшным светом множество глаз – ещё страшнее, чем у паломника.
Тут подкосились у прохожего ноги. Упал он и только к утру опомнился.
