Мой возлюбленный - кот

Мур 2.

Первый час ночи. Пинки стояла возле собственной кровати и не понимала, что происходит: рядом стоит совершенно незнакомый ей парень с белоснежными волосами и голубыми глазами; его рука лежала на губах девушки, предостерегая от так и стремившегося вырваться крика.

— Тише, не бойся... я тебя не обижу, клянусь, — шептал юноша, — всё хорошо? Я считаю до трёх и убираю руку. Кричать не будешь? — девушка отрицательно покачала головой, не сводя испуганного взгляда с незнакомца, — раз, два, три... — парень медленно опустил руку, и, к его счастью, Пинки не закричала.

Она медленно отошла от юноши, затем так же медленно подоспела к столу и схватила свой мобильный, после чего забежала на балкон и заперлась там.

— Нет! — прорычал парень, постучав по стеклянной двери, — не делай этого! — девушка не стала слушать его возражений и набрала номер подруги.

— Алло, Соми?! — закричала она в трубку, — ты меня слышишь?!

— Слышу... — сонно пробормотала девушка, — Что с тобой? Сейчас глубокая ночь...

— У меня в квартире парень! Он... Он голый! И он утверждает, что он — мой кот! А ещё эта буква...

— Чего? — не поняла подруга, — Какой голый парень? Какая буква? Тебе сон опять приснился?

— Нет! Это не сон! Он здесь! Соми-и-и...

— Чжоу Цзецзюн, ты пьяная?

— Да нет же! Я не... Я совсем не трезвая! То есть совсем пьяная! То есть... Черт! — Пинки максимально повысила голос, дрожащий от волнения, и уже буквально кричала на подругу.

— Всё, ложись и спи. Завтра поговорим, — Соми положила трубку. Пинки сразу откинула телефон, разозлившись на это, и медленно сползла вниз, прижавшись спиной к стеклянной перегородке.

— Не поверила? — спокойно спросил незнакомец за дверью.

— Она решила, что я пьяная. — ответила девушка.

— Давай поговорим.

— Мне не о чем разговаривать с глюками.

— Что? — юноша усмехнулся.

— Я думаю, что Соми права, — вздохнула она, закрыв глаза, — наверное, в последнее время я слишком много смотрела бредовых шоу, поэтому моя фантазия разыгралась...

— Что ж... Тогда считай, что я глюк, — согласился он, садясь на пол по другую сторону двери, — ты ведь не станешь бояться глюка, правда?