He is still spoken about.

"Эксодус".

Курт страдал от героиновой зависимости. Он много раз лечился, но всегда возвращался к наркотикам, не мог устоять перед соблазном. Это губило Кобейна, но было его частью.
Отношения с Кортни ухудшились.
Лидер Нирваны закрылся в себе. После очередной выходки (передозировки, в последствии которой Курт, потеряв сознание, попал в больницу  и провалялся там некоторое количество дней), Лав и еще несколько знакомых рокера собрались вместе и попытались уговорить его пройти курс реабилитации. Кобейн долго сопротивлялся, кричал, оскорблял знакомых, но ему ничего не оставалось, как согласиться.
Тридцатого марта он отправился в «Эксодус» в Лос-Анджелесе по программе 28 дней.
***
 Тепло. На улице пахнет весенней свежестью. Щебечут птицы. Взошло ласковое солнце, разбудив всех в округе, кроме пациентов в клинике «Эксодус». Свет почти не проникал в здание.
Курт лежал на мелкой кровати. Он уставился в белый потолок и о чем-то думал. Замучила бессонница. Тишина и покой. Ни разговоров людей, ни шума автомобилей, только Кобейн и его проблемы. Курт сбился со счёта и не знал, сколько еще дней ему суждено пробыть здесь. Как же он устал от жизни.

— Мистер Кобейн, к вам посетители.

В помещение вошла девушка. На руках она держала полуторагодовалую Фрэнсис Бин. В пустом взгляде мужчины появилась надежда, появился свет. Родная дочка. Любимая и неповторимая. Она была его ангелом-хранителем. Именно Френсис держала его на этой планете.
Курт протянул руки к дочурке, а она улыбнулась и завопила. Маленькие пальчики скрестились с отцовскими. Вот, что означало для Кобейна слово «счастье». Чистая, нежная душа в руках.
Рокер никогда не хотел для Бин плохой жизни. Чтобы она страдала так же, как и он, из-за семьи. Он сделает все для Френсис. Будет защищать и оберегать её. Любить и дышать ею.
На секунду в его памяти всплыли горькие воспоминания, которые он хоронил на протяжении всей жизни.
***
Когда Кобейну было 9, родители развелись. Это событие причинило сильную боль и повлияло на творчество.  Матери надоели его постоянные выходки, и она отправила сына жить к отцу, избавилась от ноши. Папа женился во второй раз, а Курт воспринял это, как предательство.
 У мачехи было трое детей.
Мальчик чувствовал себя чужим и запирался в комнате. Там он играл на гитаре и пел. Вскоре Кобейн начал делать всякие гадости своим сводным братьям, и мачеха выгнала мальца из дома. Отец не протестовал, а спокойно отвез сына к бывшей жене. Ребенок был шокирован, когда увидел маму пьяной в хлам с другим мужчиной. Тогда парень нашел способ, как показать свое недовольство. Начал курить шмаль и выпивать. Курт воровал алкоголь. Он ненавидел свою мать все больше и больше, с каждым проведенным днем. С тех пор он принимал ЛСД, марихуану и испортил свою жизнь.
Возможно… Если бы тогда Кобейну дали больше любви и ласки, он не попробовал бы наркоту. Ему бы не поставили маниакально-депрессивный психоз.
***
Раздался громкий плач, и Курт вернулся в реальность. Он весело играл  с дочкой, разговаривал, щекотал, дразнил ее. Восторгался каждым моментом, проведенным с Френсис. Может быть это последний раз, когда Кобейн держит в руках малышку, когда смотрит в ее глубокие, родные глаза.
— Извините, нам уже пора. Бин надо спать, и время почти вышло. До свидания, — сказала девушка, вырвав из рук мужчины ребенка.
 Наверное… Она няня Френсис. Впрочем, Курт так и не успел поинтересоваться. Дверь в комнату закрылась, а рокер вновь остался один и решил почитать. Книга стояла на полке, заложенная на той странице, где он остановился в прошлый раз. Кобейн подвинул ее ближе и погрузился в рассказ. Время летело, и к вечеру дело было закончено.

Курт больше не мог терпеть этих людей, общество. Ему надоела клиника и психологи, таблетки и бессмысленные разговоры. Несмотря на то, что Кобейн свободно общался с медицинским персоналом, в течение трех дней он продумывал план побега. И именно сейчас созрел.
Собрав некоторые вещи, Курт запихнул их в сумку и подошел к выходу.
— Я собираюсь покурить и подышать свежим воздухом.
— Можете отдохнуть в саду. Потом возвращайтесь. У вас около тридцати минут.
С этими словами мужчина покинул здание и оказался у беседки. Больницу окружала двухметровая стена, но рокер без особых проблем перелез через неё.

Ночной город…он чудесен. Тысячи ярких фонарей освещают улицы. Всё превращается во что-то магическое. Можно побыть самим собой, насладиться красотой неба и звезд. Лишь несколько машин промчалось по дороге. Одну из них поймал Кобейн. Он поехал в лос-анджелесский аэропорт.

— Один билет до Сиэтла на самолет «United Airlines», пожалуйста.
— Держите.
Заплатив некоторую сумму денег, рокер присел на скамью и дождался своего рейса.
Поднимаясь по трапу, Курт увидел Даффа Маккагана. Невзирая на то, что он питал неприязнь по отношению к Guns N’ Roses, был приятно удивлен такому поводу судьбы. Они могли легко общаться на любые темы, понимали друг друга с полуслова. Дафф вошел в положение Кобейна и успокоил его.

Уже 2 часа ночи, 2 апреля. Курт подбежал к своему «замку» на Lake Washington Blvd East. Дверь ему открыл Майкл Девитт, мужчина-няня, живший с Кобейном в доме. У них были дружеские отношения.
— Привет, Курт! Почему так поздно? Что-то случилось?
— Ах, все отлично. Просто развлекался. Сильно устал, уже пойду спать.
— Давай, давай. Не хочешь выпить на посошок?
— Спасибо, но я уже, — посмеявшись, ответил он, придвинулся к комнате и закрылся.