каждый понедельник был для сони необыкновенным днем. именно по понедельникам она расцеветала, словно какой-то летний садовый цветок. милые платьица, не собранные в хвост волосы, светлые тени на веках и, конечно, материнские импортные духи, которыми она пользовалась в крайне редких случаях.
им, без сомнений, был л.а.
этот день выбивался из системной рутины. она сбегала со студенческих собраний после всех пар, спешила на трамвай, а иногда просто быстрым шагом преодолевала целый квартал. на щеках появлялся легкий румянец, которым так восторгался л.а, ведь его жена была очень бледной.
и как будто бы не живой. но она дышала, очень редко смеялась, а больше всего плакала. тихо, сидя на кухне при шуме железного кипящего чайника.
— все хорошо милая?
— да, просто лук режу, — с явно наигранной улыбкой отвечала его жена. и он кивал, уходил, даже не глядя на стол, на котором, кстати говоря, не было никакого лука.
на вечные вопросы о том, где же он так долго вечерами пропадает, л.а. уклончиво отвечал, что на работе слишком много дел.
слишком много сокрытых тайн было в соне, которые ему не терпелось поскорее узнать.
а счастливая соня выдавала саму себя, поэтому не заметить, вернее, даже не почувствовать ее радостной энергии попросту было нельзя.
— куда это ты такая вся собралась, Сонечка? — вытирая мокрые после мытья посуды руки, спросила ее мать и встала в дверном проеме. она точно была ей даже не мать — ни малейшей схожести ни во внешности, ни в характере. ведь он у нее в отца.
полноватое телосложение, широкие плечи, рыжие, до невозможности рыжие волосы, тонкие брови и синяя, густонакрашенная тушь на ресницах лишали ее той естественной женственности, которой обладала Соня.
— не уж то на свидание с мальчиком? — ястребиный прищур на лице Алевтины, от которого и без того веселая соня не могла держать себя в безэмоциональном состоянии.
опустив взгляд, она кивнула. как же она чудно стеснялась. кажется, мы с вами нашли еще одно чудо света.
— соня! только, я надеюсь, ты будешь держать себя в рамках приличия и... он не намного старше тебя?
гулктй удар сердца. соня на пару секунд не дышала, после в голове возник образ л.а., улыбающегося с чашкой медового чая. и мимолетное желание рассказать всю правду исчезло так же быстро, как и появилось в мыслях.
знаете, что тяжелее всего на свете? нагло лгать матери, которая отдала все, чтобы вырастить дочь: отдала ей свою красоту, убитую на грязную работу молодость, последний хлеб в годы дичайшего кризиса.
но еще не обоженная любовью соня превозносила это чувство до небес. а по правде говоря следовало бы отдать это место матери.
— нет, мамулечка, этой мой одно..однокурсник, - и все-таки голос дрогнул. но, до того изумленная мать, списала эту неопознанную ложь на волнение перед первым свиданием.
а соня мгновенно выпорхнула из однокомнатной хрущевки, как часто это делают воробьи, залетающие к ним в аудиторию.
иронично, но соня в самом деле маленькая птичка, попавшая в западню.
