Белоснежная маргаритка

Глава 3: Амплитуда

Наруто всегда был самокритичен, но глух к критике и мнению посторонних. Он знал свои слабости и недостатки лучше кого бы то ни было, немилосердно подпинывая и сетуя на самого себя. Жил по совести, поступал так, как велело собственное сердце, а не по указке других. Старался объективно смотреть на себя со стороны и приходил к неутешительным выводам. Характер его - колючий, нетерпимый, стойкий - всегда помогал ему выжить и справиться с трудностями, упрямость побеждала любую беду. Он взращивал его, копя горечь несправедливости, холил, лелеял и черпал силы, чтобы уметь противостоять любому альфе. Ведь если Наруто себя не защитит - никто этого не сделает. Единственное, что у него было - он сам. Именно поэтому омега боролся за свое мнение отчаянно, твердолобо, так, как будто от этого зависела его жизнь. Легче было удавиться, чем прогнуться перед кем-то и признать свою мнимую неправоту.
Но иногда Узумаки ненавидел свой нрав. В его суждениях о мире, он выходил по всем статьям отвратительнейшей омегой. Не соответствовал ни одному стереотипу об эталонности, даже во внешнем своем облике находя изъяны. Он должен быть кротким и послушным, беспрекословно подчиняющимся альфа-самцам и альфа-самкам. Должен был уважать их и относиться с благоговением. Он должен быть покорным, нежным и ласковым. Мягким, воздушным, чутким к окружающим и добрым, как ангелок. Но он не был ангелом, а до встречи с Саске кривился, как от зубной боли, и зло цедил: «Я никому ничего не должен!» Он не собирался извиняться и расшаркиваться перед обществом за то, кем он был. И, правомерно, считал, что именно общество слепило из него того, кем он являлся. Он мог сколько угодно грызться с самим собой, обзывая последними словами, но другие на это не имели никакого права. Ведь не смотря на внутренние противоречия, он, как и все люди на этой планете, любил себя.
В детстве он, как и все романтичные до ужаса омежки, мечтал встретить истинного и подарить ему себя целиком. Правда, кроме себя у Наруто вообще ничего не было. Это его не волновало. Он, наивно веря, что Хаку - тот самый, что он не предаст, не бросит и не оставит, - подарил ему самое дорогое, что у него было: невинность. И ужасался потом, как дешево на самом деле оценили этот дар - каким-то ящиком, мать его, пива. А едкий внутренний голосок, который хотелось заткнуть всеми правдами и неправдами, противно шептал: «Это твоя красная цена». Это клеймо преследовало Наруто потом все время, и он сполна заплатил за детские иллюзии и наивную, слепую веру в то, что с ним никогда ничего плохого не случится. Но розовые очки бьются стеклами внутрь. Его заставили резко повзрослеть и отказаться от сказок. Он предал свои детские мечты, хороня их с тяжелым сердцем. Сакура, что бросила его в угоду своего истинного, собственноручно заколотила последний гвоздь в крышку гроба. Наруто на нее не обижался. Горько ухмылялся, но понимал: это природа. Против нее он не мог ровным счетом ничего поделать, да и не хотел, если быть честным. Но все равно считал несправедливым существование такой силы, что была способна даже разбивать крепкие семьи. Наличие детей иногда не останавливало альф, когда те находили абсолют в чужом запахе. Это все было так ненадежно, относительно, если учесть, что пары могли быть разбросаны по разным уголкам Земли. Некоторые искали истинных всю жизнь или не находили вовсе. Некоторые сознательно предпочитали любовь человеческую, игнорируя зверя.
Ярким примером были его собственные родители, которые покинули этот свет, едва он родился. Тетя, что воспитывала его до совершеннолетия под своим крылом, поведала мальчику эту прекрасную романтическую, но вместе с тем наполненную свербящей трагичностью историю. Минато и Кушина - те, кто подарил ему жизнь - не были истинными, но любили друг друга даже сильнее. Их любовь была совершенной, по меркам омеги, возвышенной и святой. Казалось, эти чувства способны победить абсолютно все, что встанет на пути. Законы природы были безбожно нарушены и опорочены с легкостью, играючи, как будто не действовали на них совсем. Эта любовь была сильнее феромоновой ломки, она насмехалась в лицо создателю. Они встретили своих абсолютов, но не приняли их, посылая к чертям прописные истины, мораль и едкое: «Вы должны», - общества. Их абсолюты подались в гражданский суд, в надежде хоть так получить то, что они считали по праву своим. Нашумевшая выдалась история, с привлечением средств массовой информации, мятежными забастовками и митингами «за» и «против». Но закон безразлично отклонил иск: в двадцать первом веке царило полное невмешательство власти в личную жизнь граждан, рассматривались только политические браки и узкий ряд прецедентных случаев. С кем спать и с кем вить гнезда - личное дело каждого, правосудие не вмешивалось. Альфа и омега, отвергнутые истинными, неожиданно легко смирились с их утратой в объятиях друг друга и предложили перемирие, поддержку и дружеское плечо.
Минато и Кушина были вместе, всем на зависть - счастливо, ярко, заносчиво. И стояли рыбьей костью поперек горла всех истинных пар. И, между тем, были оплотом надежды тех, кто следовал тенью по их стопам, которые так же - самопожертвенно, безысходно - любили человеческой сутью другую человеческую суть.
Минато был убит из ненависти природозащитников. Жестоко растерзан в подворотне группой ополоумевших альф. Их осудили по всей строгости закона, но несколько лет тюрьмы не были достаточно суровым наказанием для тех, кто сломал их судьбы. Кушина, убитая горем, едва не потеряла тогда Наруто, которого вынашивала под сердцем. Но упрямо заставила себя выжить, рьяно оберегая сына в утробе - частичку самого дорогого альфы, венец их всепоглощающей и всепрощающей любви. Наруто родился крепким, пышущим здоровьем и очаровательно красивым - поразительно точной копией своего отца. Кушина, улыбнувшись своей крошке в первый и в последний раз, устало закрыла свои добрые, ласковые глаза навсегда и угасла.
Опеку над ним взяла родная сестра его матери - Цунаде. И она тоже не вписывалась в шаблоны и устои этого мира. В свои, тогда еще тридцать, она была зрелой, утонченной, аристократичной и черствой ко многим вещам, заставляя восторгаться окружающих своей холодной, неприступной красотой. Она была свободной, незамужней и не могла иметь детей. Истинного она так и не встретила, а всем остальным альфам неплодовитая омега была не нужна. Да и вряд ли будет нужна истинному, если тот когда-нибудь найдет ее на своем пути. Наруто стал солнечным лучиком во всей ее пасмурной жизни. Она любила племянника, как своего собственного ребенка. Заботилась о нем ласково, покровительски, никогда не ограничивая его сознание заржавевшими правилами прогнивающего мира. Не настаивала и не навязывала ни одну свою точку зрения, но зорко следила за тем, как он развивается и сам исследует этот мир. Подсказывала, когда видела, как мальчик упрямо шагает в другую сторону, но не мешала ему учиться на собственных ошибках. Может быть, именно поэтому Наруто получился таким самостоятельным и ревностно оберегал свое собственное «Я», когда на него нападали? А может, это просто было у него в крови, в генах, под коркой мозга. Он просто не мог по-другому, он всегда оставался верен себе. Именно поэтому, во время очередного скандала с Учихой, на его отчаянный вопрос: «Почему ты такой?!», - Наруто, тепло улыбнувшись, ответил: - «Это семейное».
Скандалы с Саске - отдельная история, завязавшаяся невесть каким образом, но берущая свое начало еще с тех недалеких времен, когда они были не вместе. Изначально Наруто бился, хамил и посылал присунуть кому угодно и отстать от него на хрен, лишь бы не признавать в Саске свой абсолют. Он боролся, прежде всего со своей природой, всячески противился сквозившему в воздухе притяжению и даже какое-то время носил затычки для носа, лишь бы не ощущать этот абсолютный, притягательный и прекрасный запах самца. Учиха сам был тем еще упрямцем, и сделал все для того, чтобы добиться его расположения. И ведь добился же, Наруто пришлось признать очевидную правду, от которой он воротил нос и в упор не замечал. И омега принял своего альфу, полностью капитулируя, и одобрительно скребся внутри него, не желая находиться без своей половины ни секунды. Слишком быстро они сошлись. Саске в их первое утро был прав, говоря, что поторопился ставить метку. Он должен был спросить разрешения, но Наруто бы согласился, спроси он его тогда, потому что не имел ни малейшего представления, во что это выльется, и чего будет стоить эта формирующаяся и крепнущая на глазах связь. И если звери друг друга приняли, влюблено вздыхая внутри и распевая оды, то это не значило, что сами Саске и Наруто поступили также.
Узумаки так и не поверил до конца в то, что нужен Саске, и не мог понять, почему именно он? Он ведь грязный, испорченный, развратный. Он не мог подарить Саске себя, просто потому что когда-то доверился не тому человеку. Тоненький голосок шептал ему перед сном: «А что было бы, если...?» Дальше шел миллион вариантов. Если бы он послал нахрен Хаку и всех остальных? Если бы, как и мечтал в детстве, дождался своего истинного и разделил бы с ним свое целомудрие? Сделало бы это счастливее Учиху? Если бы Наруто не был таким бунтарем по натуре, а был больше похож на тех милых омег, что елейно улыбались с экранов телевизоров? Смог бы тогда Саске его полюбить? Той самой всепрощающей любовью, как человека может любить человек? В себе парень чувствовал, что сожалеет. Впервые в жизни он с горечью чувствовал, что ошибался всю свою жизнь. И если бы ему был дан шанс, он бы все исправил. Но есть миллионы «если», и ни одного шанса повернуть время вспять. На сердце было тяжелей вдвойне. Ведь Саске-то его дождался. Пусть для альф целомудрие значило не так много, как для омег, но Учиха все равно подарил Наруто себя. Роскошный подарок, по его мнению, которого он не заслужил. Оттого-то горечь на языке была еще более отвратительна. А жадному, ненасытному сердцу было мало. Мало того, что Саске мог ему дать. Хотелось забрать его себе целиком, без остатка, завладеть его чувствами, душой, разумом, человеческой сутью. Наруто пытался радоваться тому, что было, ведь даже этого он не заслуживал. Альфа любил омегу под действием гормонов и абсолютного, волнующего запаха. Это всего лишь инстинкты, скрепленные связью.
О, их связь. Она была прекрасной и ужасной одновременно. Наруто любил ее и ненавидел всеми фибрами души. Она выматывала, выпивала из него все соки до дна. И ни на минуту не позволяла остаться наедине с собой. В первые пару дней после того, как они создали эту невидимую нить, омега был искренне счастлив стонать под своим самцом и знать, что он действительно нужен и важен Учихе. Его глаза будто заволокло пеленой в те выходные, что они скоротали за изучением тел и предаваясь ласкам. Но на следующий день морок его отпустил. И пришло четкое осознание, что это - не шутка. И настала пора глобальных перемен, что уже перевернули всю его жизнь с ног на голову. Как раньше уже никогда не будет - вот, что он понял.
Эта связь ужасала его, пугала, путала. И медленно, но верно изменяла их самих. Наруто изводился противоречиями: ночью он хотел быть с ним, днем же жаждал глотка свободы. И что-то внутри цеплялось, рвало, скулило и жгло легкие. «Сдайся!» - требовала связь. «Беги!», - истошно орал разум. Он разрывался от внутреннего конфликта, от борьбы с самим собой. Он хотел Учиху и хотел, чтобы тот отстал. Хотел вернуться в привычное русло одиночества, но каждый вечер сам обнимал Саске и дышал запахом его волос. Когда омежья сущность брала верх, он растворялся в его чутких руках и извивался под ним, как не извивался никогда, притягивая ногами за поясницу ближе, прогибаясь глубже. Когда же инстинкты притуплялись, то липкий холодок страха проходился укусами по спине от осознания силы того, как стремительно их затягивает в это болото. Он не мог как следует поразмыслить над своим состоянием, ведь Учиха чувствовал в нем все, до мельчайшего оттенка, а цепкий ум умело сопоставлял ощущения с происходящим, поэтому Саске практически всегда знал о чем он думает. Наруто стал задыхаться. Этот наркотик нужно было вводить постепенно, а не всю дозу целиком. В один миг слишком много стало Учихи в его жизни и слишком мало времени для единения с собой.
Перемены в Саске бросались в глаза красной тряпкой. Альфа хоть и раньше пытался идти против системы, но тут он открыто плюнул ей прямо в лицо, а все из-за того, что кто-то отозвался о его омеге недобрым словом. Да и сам Наруто хорош, помог чужой злости разгореться своей обидой. Девиантное поведение альфы списали на особо тяжкий в паре период притирки, но так и не простили.
На самом же деле никакой притирки и не было, по его мнению. Потому что Саске сложил руки и поднял перед ним, омегой, белый флаг еще заведомо до битвы. Учиха потерял свое собственное «Я» под натиском связи. Как будто не важной стала собственная жизнь. Он соглашался со всем, что ему говорил Наруто, исполнял малейшую прихоть, даже самую абсурдную, ходил за ним хвостиком и не оставлял одного ни на секунду. Он чуть ли не ел из его рук. О былых амбициях и стремлениях было позабыто, привычный ранее быт с легкостью переделан, как будто у альфы не было воли и своих дел. Наруто плохо знал его, как человека, но был уверен, что настоящий Саске - не такой. Малодушно казалось, что он притворяется и играет с ним, но Учиха всегда был предельно честен и серьезен в своих намерениях, не врал и сейчас. Неустойчивый канал связи убеждал в этом Наруто и он чувствовал себя ответственным за то, что с ним творится.
- Что с тобой происходит? - потребовал омега объяснений одним из очередных выматывающих вечеров. Он терпел из последних сил, мирился с присутствием Саске. Как на физическом, так и духовном уровнях это выматывало его, изнуряло. Учиха буквально душил его собой, наверняка догадывался об этом, но не покидал ни на секунду. Киба временно переехал к Шикамару, подмигнув напоследок, и пожелал не сломать кровать. Позорно хотелось взять его за рукав и крикнуть: «Не оставляй меня с ним!». Но Узумаки промолчал, и тяжелая дверь комнаты закрылась с той стороны, оставляя альфу и омегу наедине. В конце концов, Наруто не выдержал. Это вылилось в первую ссору, которая, впрочем, ничего не дала.
- Ты о чем? - лениво спросил Учиха и отложил учебник по макроэкономике в сторону. По ту сторону связи колыхнулся интерес. Наруто злился:
- Ты знаешь, о чем я!
- Не имею ни малейшей догадки. Почему ты сердишься? - Саске действительно не понимал. К любопытству примешалось беспокойство: - Я сделал что-то не так? - прямо спросил он. Наруто, как мог, попытался объяснить суть проблемы:
- Ты таскаешься за мной третий день и стережешь у туалета. Это ненормально.
- Хорошо, теперь я буду ждать тебя чуть дальше по коридору. Чего стесняться-то?
- Я не про то, - отмахнулся омега и тут же ощерился: - Это кто здесь стесняется?!
- Тогда в чем дело? Почему ты бесишься? - допытывался Учиха, которого собственное незнание начало раздражать. Хотелось скорее выяснить проблему Наруто, решить ее и успокоить то и дело вспыхивающую агрессию.
- Тебя слишком много! Почему ты прилип как банный лист? У тебя своих дел нет, Саске? Я просыпаюсь и вижу тебя. В университете я вижу тебя. И когда прихожу домой, угадай, кого я вижу? Я опять вижу тебя! Ты стережешь меня возле туалета, не пускаешь одного в душ, ешь рамен, который терпеть не можешь, спишь рядом со мной. Ты даже мне снишься!
- Правда? - альфу это, кажется, лишь обрадовало. Но он до сих пор не понимал сути претензии.
- Я хочу побыть один, понимаешь?! - воскликнул Наруто, вцепившись в свои волосы. А в следующую секунду злость улетучилась, как будто ее и не было. Стало так легко, оттого, что высказался.
- Нет, не понимаю, - честно ответил Учиха, за что получил недоуменный взгляд. Альфа действительно не понимал этого желания и счел его иррациональным. Ведь как может Наруто этого хотеть? Им же так хорошо вместе! Зачем ему хотеть быть одному, тем более, когда он, его альфа, рядом?
- В смысле ты не понимаешь? - тупо моргнул он.
- А в смысле ты хочешь побыть один?
«Бесполезно», - мелькнуло в мозгу омеги. Они словно говорили на разных языках. Но этот момент был важен в их отношениях, иначе очень скоро Узумаки перестанет хотеть этих самых отношений. Он, во что бы то ни стало, достучится до Саске и заставит вспомнить, кем он был до того, как поставил на нем проклятую метку.
- Личное пространство. Ты о таком слышал? С тех пор, как мы вместе, то не расставались дольше, чем на пять минут. Ты думаешь, это нормально? - аккуратно спросил он, выявляя степень зависимости.
- А что в этом такого? - скептически поинтересовался Саске. Разговор ему в корне не нравился. Но он искренне пытался понять.
- Ладно. Хорошо, - выдохнул омега, рассуждая, и начал мерить комнату шагами. В домашних коротких шортиках, которые подчеркивали его ягодицы. Саске неосознанно провожал их взглядом. Туда-сюда. Раз-два. И обратно. Между тем, Наруто попытался зайти с другого бока: - чем ты занимался до этого? Куда ходил? Какие-нибудь увлечения, хобби?
Сбитый с толка, Саске ответил:
- Из хобби могу назвать скалолазание, дайвинг, конные прогулки. Велосипеды люблю, лыжи. Аэротруба, хоккей, футбол. А! Пару раз даже с парашютом прыгал. Также нравятся шахматы, чтение, искусство. Эти современные выставки просто поражают! Люблю космос, дома даже телескоп стоит. Еще как-то увлекался фотографией, но не пошло. А вот с компьютерной графикой до сих пор иногда балуюсь.
- Ого, - вырвалось у омеги. Оказывается, Саске был таким разносторонним! Ловко сочетал в себе любовь к активному отдыху и таким скучным занятиям, как шахматы.
- А ты что любишь? - поинтересовался Учиха, чуть щурясь.
- Бегать люблю, - ответил Наруто, но тут же одернулся: - Блять, Саске! Я тут с тобой на серьезную тему говорю, между прочим. Так вот, я к чему. В последние три дня, ну, точнее, в последние пять дней ты совсем забросил свои увлечения. Ты даже не встречался с друзьями!
- Мы учимся с ними, о каких еще друзьях ты говоришь?
- Окей, забыли про друзей, - согласился Наруто. - Ты никуда не ходишь, не делаешь ничего из того, что приносит тебе радость. С тобой что-то происходит, Саске, - попытался вразумить его омега. - Вместо того, чтобы сидеть и смотреть на меня, займись тем, что тебе нравится.
- Но я уже занят тем, что мне нравится, - нахмурился Саске. Он чувствовал себя дураком. Это гадкое, редко посещающее его чувство не даст покоя до тех пор, пока пазл не встанет на место.
- Чем это? - удивился омега.
- Смотрю на тебя.
Наруто ударил себя по лбу.
- Бесполезно, - выдохнул он. Саске его абсолютно не слышал. И слышать, по-видимому, не хотел. Бледное утонченное лицо хмурилось, неглубокая морщинка показалась между бровей. Черные глаза бегло обводили пространство, но мыслями Саске был не здесь. Потом, чуть удивленный, он вскинул взгляд на Наруто и изрек:
- Я, кажется, понял.
Голубые глаза с надеждой уставились на него, но тут же потухли, когда альфа продолжил:
- Тебе надоело сидеть дома и ты хочешь пойти на свидание? Мог бы сразу сказать, а не шараду загадывать. Куда пойдем? Кино, кафе, музей, театр? Или ты хочешь посетить конкретное место?
Возмущение подавилось со стоном омеги. Нет, конечно же, он хотел на свидание. Очень хотел, чертовски хотел! Ему нравился Саске, просто не нравилось то, что его вдруг стало слишком много. Но глупо отказываться от того, чего он хотел, и продолжать спорить. Он скажет об этом еще раз завтра и придумает, как сделать так, чтобы эта стена непонимания между ними сломалась.
- Чур, фильм я выбираю, - сдался Наруто. - Что сейчас идет в кинотеатрах? - преувеличенно радостно спросил он и принялся штурмовать поисковик.
Но на следующий день у него не получилось ничего сказать - просто язык не повернулся. Они снова весь день провели вместе, сначала слушая лекции, потом обедая, после чего залипли в какую-то игрушку на консоли. Сердце омеги трепетало в предвкушении, и все внутренние конфликты словно отошли на второй план. Ему не терпелось узнать Учиху с совершенно новой стороны. То, что Саске обладает изысканными манерами, было понятно сразу. Но они ведь впервые выбираются куда-то вместе! Будет ли альфа поддерживать его за локоть или просто будет идти рядом, как он делает это обычно? Как отреагирует, если Наруто захочется его поцеловать на глазах у публики? И ждет ли сам Саске этого свидания, как омега? «Как ребенок, ей-богу, - осадил себя Наруто, - вы уже неделю трахаетесь, а тебя волнует такая чепуха!» А потом понял: не чепуха. Он давно так не был трепетно взволнован перед свиданиями, давно ничего особенного не ждал. Он, собственно говоря, и Саске в своей жизни не ждал. А он взял и случился. Заботится о нем, помогает в учебе и по дому, рьяно оберегает от завистников. Чего ему, Наруто, еще надо? Секс изумительный, беседы уютные, полно общих знакомых. Ему интересно было попробовать себя в конном спорте или дайвинге, велосипеды он сам любил. Куча общих занятий! Это ведь ничего, что он попросит у Саске немного времени для себя самого, для своих нужд и собственных интересов. В конце концов, и сам Саске вряд ли останется таким прилипчивым навсегда. Пройдет немного времени, они освоятся и все наладят! Катастрофы ведь не произошло. А связь - вообще полезная штука, Наруто всегда знает теперь настроение Саске и, в случае чего, будет в курсе, если альфе что-то не понравится или что-то его обидит. Эту черту характера он уже узнал в нем. Если Наруто был отходчивым и злиться переставал в тот же миг, как высказывался, то у Саске этот процесс был затянут. Злость отпускала его медленно, неохотно, и в такие моменты с ним лучше не говорить о произошедшем, иначе рискуешь нарваться на повтор пройденного материала. Альфа только пару раз на него злился, когда пытался объяснить сложный раздел в кинетике. И к своей чести, не кричал на него, не ругал. Пару раз тупым обозвал, но почти тут же раскаивался. Наруто и не узнал бы, что он злился, если бы не чувствовал. А ведь раньше он был так прекрасен в гневе! Когда зло щурился и едко выдыхал его имя тем самым властным тоном. Боже! Времена, когда Саске позволял себе такое по отношению к нему, казалось, канули в лету. Нет, альфа определенно изменился, и Наруто обязан ему об этом сказать! Но определенно после свидания, которое, как он надеялся, пройдет гладко и без конфузов.
Собирались каждый в своей комнате, но намного раньше, чем ожидал Наруто. Сеанс был в восемь, до центра идти пятнадцать минут от силы, а Саске пообещал зайти за ним в шесть. «Может он хочет пройтись по магазинам?», - подумал парень, перебирая всю свою одежду в шкафу. Несколько кричащих яркими цветами толстовок, пара официальных рубашек, джемпера, ровная стопка футболок. Острый вопрос повис в воздухе, легкая паника подступила к нему, сжимая сердце. «Блять! Почему я такой тупой? - ругал себя омега, - не мог раньше подумать?» И стал нервно вытряхивать из недр шифоньера свои немногочисленные вещи.
- Что надеть, что надеть, что, что, что, что?! - причитал он, нервно меряя шагами комнату. Он то и дело брал какую-либо вещь, примерял, но тут же брезгливо отбрасывал в сторону. Для свидания с таким шикарным альфой ни одна вещь не подходила. Наруто с досадой отложил в сторону толстовки. Взгляд сам собой остановился на бледно-розовой рубашке. Она была приторной, не соответствовала его стилю. Ее подарила тетушка на какой-то праздник, Наруто ее лишь несколько раз надевал. Хоть рубашка и была красивой, безумно ему шла, но он выглядел в ней слишком... слишком по-омежьи, воздушно и нежно. Слишком не привычно, учитывая, что он сам вбил себе в голову, что это не его амплуа. Но возможно Учихе такое понравится? Телефон звякнул, оповещая хозяина пришедшим смс-сообщением, вырывая из пут сомнений. Саске издевательски написал: «На случай, если ты в панике бегаешь по комнате и не знаешь, что выбрать. Надень ту рубашку, в которой был на вступительных». Наруто больше не удивлялся этому шокирующему умению Саске точно угадывать ход его мыслей. Трепет ушел, сомнений больше не осталось, а на их место пришла былая уверенность. Омега, с ехидной улыбкой, ответил: «Теперь точно ее не надену». Как он смеет указывать ему, в чем ходить? Только этого Наруто не хватало. Бунтарский дух тут же воспрянул в нем, расправляя плечи. Хотелось доказать, что он и без подсказок Саске прекрасно умеет себя подать и выглядеть очаровательно, как раз под стать аристократичному альфе. «Люблю, когда ты такой», - пришло новое сообщение. «Вот ведь чудак», - хохотнул омега. И достал из подарочного пакета новый, все еще с биркой магазина и ценником, свитер. Очередной тетушкин дар, но Наруто думал, что никогда его не наденет. Раньше он считал, что не имеет право носить такие милые вещи, да и не зачем ему было стараться кого-то впечатлить. А теперь был Саске, которого хотелось то ли свести с ума, то ли порадовать, то ли выглядеть соответствующе на его фоне. «Когда-нибудь ты поблагодаришь меня», - смеялась Цунаде, наблюдая, как кривится лицо племянника. Сейчас же он был действительно благодарен. Нежно-голубой свитер мелкой вязки был тонким, воздушным и идеально подчеркивал его фигуру. Только вот вырез был уж больно глубоким, ворот то и дело соскальзывал с плеч, а через тонкую вязку угадывались очертания его сосков. Выглядело развратно. Непривычно и дико, но между тем, обескураживающе мило. Наруто чувствовал себя некомфортно и уже считал свою идею сумасшедшей и смущающей до чертиков. Но времени на раздумья катастрофически не хватало, поэтому он пододел под свитерок белую борцовку, чтобы хоть немного прикрыть обнаженные плечи и контуры груди. Он взглянул на себя в зеркало, чувственно кусая губы, и обомлел. Он не узнавал себя. Никогда еще он не выглядел так очаровательно. Соблазнительная ямочка на ключицах проклюнулась из-под лямок майки, мягкие контуры голых плеч идеально гармонировали с цветом сползающего свитера, рукава которого были чуть длинноваты и складками окутывали запястья. Темно-серые, почти черные джинсы великолепно сидели на бедрах, подчеркивая округлость форм. Все это делало Наруто притягательным, прелестным и похожим на тот самый идеал омег, которого он и не мечтал достичь.
Он не смел поверить в то, что действительно может выглядеть так. Интересно, как отреагирует Учиха на эту резкую смену образа? Он ведь никогда не высказывал своего мнения по поводу внешнего вида омеги, не делал ему комплиментов, не критиковал. Пару раз называл красивым или сексуальным, но не более того. Наруто никогда раньше не хотел так сильно произвести впечатление на одного-единственного альфу. Странно, ему по-прежнему было плевать на мнение окружающих, но мнение Учихи для него было важным, значимым. И это было естественным, ведь они теперь были вместе.
Наруто привел в порядок свои волосы, в последний раз мазнув глазами по зеркальной поверхности, положил в карман джинс телефон и бумажник. Не успел он даже обуться, как тяжелая металлическая дверь скрипнула, впуская в комнату альфу. Наруто замер, цепко осматривая партнера. Кристально белая водолазка с V-образным вырезом плотно облегала мышцы, подчеркивала волшебную красоту цвета его волос и глаз. На плечи была накинута легкая куртка с меховой отделкой на широком капюшоне. Определенно, альфа продал душу дьяволу, чтобы получить такую совершенную внешность, ведь невозможно быть таким! Вспышка восхищения ослепила омегу, по щекам предательски разлился румянец удушливой волной. Шальной взгляд карих глаз смотрел чуть насмешливо, с лаской. А голос с долей иронии отметил:
- О, а у тебя есть вкус, На-ру-то.
И отпустило, как по волшебству. Бунтарский дух снова не дал потеряться на фоне этого восхитительного, чертовски красивого самца. Омега беззлобно ткнул его в плечо кулаком и процедил: - Заткнись.
И тут же сильные руки альфы прижали его к груди, а его губы опалили висок:
- Я шучу. Ты прекрасен, - признался Саске, едва прикасаясь в легком поцелуе к его лбу. Так невинно, робко, нежно. Омега затрепетал в его руках, а в груди билась неуемная радость. А на губах против воли появилась самодовольная улыбка: - Я знаю!
- Вот паразит, - ухмыльнулся Учиха и шлепнул его по заднице, - давай резче, мы опаздываем.
Наруто послушно выскользнул из теплых объятий и, обуваясь, спросил:
- Фильм же в восемь, времени полно. К чему спешка?
- Планы слегка изменились, - туманно ответил Саске, но увидев, что руки омеги потянулись к любимой оранжевой ветровке, простонал: - О, нет!
- Что? - не понял Наруто. Альфа настойчиво отобрал нелепую ветровку и повесил обратно на вешалку. Вместо нее молча протянул омеге приталенную кожаную куртку светло-бежевого оттенка, просчитывая возможную степень возмущения партнера. Наруто же, насупившись, поинтересовался:
- Чем тебе не нравится ветровка? Не любишь оранжевый? Так и знал что ты скучный, Учиха.
- Тебе идет оранжевый, - аккуратно, боясь наступить на минное поле, ответил Саске, - просто к этому наряду ветровка не подходит.
- Не умеешь ты врать, - простодушно отозвался омега, но кожанку благосклонно решил надеть.
- Шарф не забудь, там прохладно, - попытался съехать с темы Саске.
- Нет, серьезно, - не отступился Наруто, - прекрати делать вид, что тебя во мне все устраивает. Аж бесит.
- Меня все устраивает, - возразил Саске, - я должен уважать твои вкусы.
- Ты ничего не должен. Никому и ничего, даже мне, - серьезно ответил Наруто. - Как я пойму, что тебе во мне нравится, а что нет, если ты вечно замалчиваешь и скрываешь недовольство?
- Но ты уже мне нравишься. И какая разница, во что ты одет, что ты делаешь, и что о нас подумают окружающие? Главное, чтоб рот не разевали.
- Так не пойдет, - не отставал Наруто, - Ведь что-то же тебя не устраивает? Я хочу знать. Конечно, это не значит, что буду безвольно удовлетворять все твои прихоти, но твое мнение важно для меня. Теперь ответь. Не нравится куртка?
- Бесит оранжевый, - честно признал поражение Саске, - но, как я и говорил, тебе идет.
- Не мирись с тем, что тебя бесит, - удовлетворенно кивнул Наруто, - я буду рад услышать твое мнение и сделать все наоборот.
- Вот ведь вредина, - оскалился Саске под тихий смех омеги.
Они вышли из общежития в вязкую темноту осеннего вечера, держась за руки. Тусклый свет фонарей едва освещал мощеную дорожку тротуаров, зато на небе рисовалась россыпь первых звезд. Ноябрь выдался на редкость теплым, не было ни намека на приближающуюся зиму, хотя темнеть начинало рано. Пожухлые листья под ногами, голые ветви деревьев и осколки тоски, витавшие в воздухе, заставляли наслаждаться неповторимой атмосферой поздней осени. Они шли по немноголюдным улочкам к торговому центру, тихо дыша меланхолией ноября. Погода была безветренной, но через некоторое время руки закололо цепким холодом. Саске грел его ладонь своей, а после и вовсе засунул их руки в карман своей куртки. И это не было чем-то примечательным, но стало так тепло на душе. Наруто не переставал улыбаться. Саске ему тоже нравился.
До торгового центра так и шли, рука Наруто была в его кармане, пальцы альфы ласково поглаживали его ладонь. Омега и не подозревал, что в таком сильном, властном самце может таиться такая нежность. На самом деле, он был рад, что никто кроме него не знает и никогда не узнает, каким на самом деле мог быть альфа. Это было важным для него, значимым и отдавало теплом. Измученная внутренними противоречиями душа наконец согрелась под этими простыми, но такими чуткими прикосновениями. Омега внутри вновь тихонько затянула оду восхищения. Саске внезапно хохотнул:
- Твой зверь влюбленно поет мне серенады.
- Ты слышишь?! Кошмааааар, - стыдливо зарделся Наруто.
- Ты тоже можешь начать, - самоуверенно заявил альфа, но тут же получил ощутимый тычок под ребра, и лишь громче засмеялся на заявление Наруто:
- Слишком много чести. Сначала я твою оду послушаю.
- Леди вперед, - весело отозвался Саске и ловко увернулся от очередного тычка.
- Какая я тебе леди?! Урою, придурок! - ощетинился Наруто, но по-настоящему злиться все равно не мог. Потому что вот он, его Саске. Издевается, подкалывает, но чутко проявляет заботу. И тот самодовольный тон, которого так не хватало...
- Я уже боялся, что потерял тебя, - тихо признался Наруто, глядя на дымный шлейф от проезжающих мимо машин, который отражался в глазах любимого.
- Ты никогда меня не потеряешь, - серьезно пообещал альфа. И Наруто безоговорочно ему поверил.
Огромная площадка, залитая толстым слоем льда, была ограждена невысокими бортиками и распростерлась на половину первого этажа торгового центра. Мягкая обивка заграждения доверия омеге не внушала. Он надеялся, что они пройдут мимо, но Саске потянул его именно туда.
- Серьезно? Каток? - недоверчиво протянул Наруто. - Я не умею кататься. Пойдем лучше в другое место.
- Я научу, - обезоружил Учиха. В его глазах полыхал вызов, будоража кровь. - Или ты боишься? - издевательски пропел он. И Наруто открыто поддался на провокацию, в жажде доказать, что он не боится ничего! «Как же я по этому скучал», - сладко подумалось ему. В слух же парень предупредил:
- Если я ебнусь - будет на твоей совести.
- Ты не упадешь, обещаю, - заверил его альфа и утянул-таки к лавке проката коньков.
Они сдали куртки в гардероб и переобулись. Саске даже помог ему со шнуровкой, туго затягивая плетение и ловко завязывая бант, на что омега громко возмущался, но позволил поухаживать за собой, ведь когда ему еще выдастся шанс полюбоваться на Учиху, сидящему перед ним на коленях? Его руки - уверенные, сильные - скользили по его лодыжкам так естественно, гармонично. Но мерзкие шепотки других людей, что находились в раздевалке, растворили то едва появившееся чувство умиротворения.
- Не обращай внимания, - попросил Саске, поднимаясь с колен и подавая руку.
- Я не понимаю, чего им всем неймется?! - передернул плечами омега и, воспользовавшись помощью, встал.
- Зависть, - безразлично ответил альфа. - Ты красивый. Я еще красивее.
- Придурок, - рассмеялся Наруто и вышел на лед вслед за Учихой, но тут же поскользнулся, нелепо взмахнув руками. Саске, как будто того ожидая, ловко принял его в свои объятия и вернул утерянное равновесие. Ноги Наруто разъезжались, он едва мог стоять.
- Да ты издеваешься! - возмутился он. - Я даже стоять нормально не могу. Как люди на этом ездят?!
- Катался на роликах? - спросил альфа, неожиданно очутившись позади и обнимая его уже со спины.
- Нет, - честно ответил парень, наслаждаясь такой близостью. Но дела это не меняло: он все еще с трудом стоял на льду, балансируя, не смотря на то, что его крепко удерживали. - Черт, серьезно, почему я должен кататься на этих адских штуковинах?
- Догадайся, - хитро улыбнулся Учиха. Было в этой улыбке что-то такое игривое, шальное. Заразительное.
- Я даже стоять не могу.
- Ты стоишь, - отбрил Саске.
- А ездить как? - сдался омега. Раз уж он вышел на лед, то поздно было убегать. Саске довольно оскалился и приказал:
- Согни ноги в коленях и корпусом поддайся вперед.
- Так? - спросил омега, наклоняясь и чувствуя, что в такой позиции равновесие было держать немного легче.
- Да. Позу не меняй, - предупредил Саске и легко оттолкнулся носком конька от льда. Он катил Наруто перед собой и не давал ему сопротивляться, хотя и чувствовал его страх. Захотелось немного пощекотать его нервы, поэтому в следующую секунду Саске оттолкнулся уже сильнее, набирая скорость и обгоняя других людей. Наруто орал. Он честно пытался заткнуться, но не мог.
- Саске, придурок, хватит! - просил он, но боялся даже пошевелиться, потому что скорость быстро возросла. И если они сейчас упадут, то, как пить даст, переломают себе все, что можно. Адреналин гулял по крови, расширяя сосуды. Страшно было даже закрыть глаза. И это было так захватывающе!
- Не бойся, - приказал Учиха, - я тебя держу.
- Ты меня убить хочешь? Остановись немедленно! - настаивал на своем омега. Альфа, к его удивлению, послушался, и резко затормозил, разворачивая Наруто и прижимая к себе, изрядно повышая тем самым дозу адреналина в его крови. Сердце стучало как сумасшедшее, словно хотело выпрыгнуть из груди. Наруто не мог ни слова сказать - настолько страх схватил его за горло.
- И не ври, что не понравилось, - проницательно утвердил альфа, ласково поглаживая своего омегу по спине, ожидая, когда тот придет в себя.
- С чего мне это должно нравиться? - задыхаясь, проговорил он.
- Ну, ты же у нас любитель острых ощущений, - как само собой разумеющееся сказал Саске.
- Да с чего ты взял? - удивился омега, впрочем, про себя отметив, что пожалуй Учиха прав.
- Ты связался со мной, - самоуверенно заявил он.
- И где логика? - рассмеялся Наруто. Саске лишь пожал плечами и приказал: - Теперь давай сам.
- Ладно. Как ты это делаешь?
- Смотри, - отозвался Саске и, выпустив омегу из своих рук, сделал вокруг него пару кругов. Он, казалось, не ходил по льду, а парил в воздухе. Его движения были плавными, легкими, едва уловимыми. Одаренный природной грацией, Саске двигался очень красиво. На него всегда было приятно смотреть. И, в противовес, Наруто чувствовал себя таким неуклюжим, что становилось стыдно. Он пытался повторить те движения и оттолкнулся, но тут же почувствовал, что падает. Нелепо перебирая ногами в воздухе, он все равно завалился спиной на Саске. Альфа опять спас его от падения.
- Ненавижу тебя, - в сердцах выдохнул Наруто. Саске в очередной раз рассмеялся.
Через полчаса попыток, Наруто уже научился держать равновесие. Он много раз падал, но Саске успевал его поймать и продолжал давать советы. Наруто внимательно слушал его, пытался снова и снова с упорством, присущим ребенку, и когда у него получилось проехать самому, без поддержки Учихи, несколько метров по льду, он обернулся, одаривая альфу счастливой улыбкой, и радостно воскликнул:
- У меня получилось! Смотри, Саске!
И Саске смотрел. Смотрел и безнадежно понимал, что не видел в жизни ничего более совершенного. Наруто так тепло улыбался ему, всматривался в него горящими от восторга глазами, что он боялся спугнуть наваждение. Тихо, чтобы не разрушить волшебство момента, он похвалил:
- Молодец, Наруто. Ты смог.
А в следующий миг Наруто вновь нелепо взмахнул руками, пытаясь остановить падение. Саске едва подоспел в этот раз, принимая инерцию на себя, но не удержался и повалился спиной на лед. Наруто распластался на нем, нечаянно ударив локтем по носу. Кровь тут же окропила белоснежное лицо и хлынула по губам.
- Ауч.
- Черт, прости, - судорожно извинился Наруто и тут же сел между ног альфы, роясь в карманах джинс. Саске тоже сел, зажимая нос ладонью, и пытался, как мог, остановить кровь. Наруто достал платок и заменил им окровавленную ладонь альфы, убирая подтеки и стараясь уберечь белоснежную водолазку от алых капель.
- Сильно больно? - участливо поинтересовался он, чувствуя себя виноватым.
- Нолмально, - прогундосил самец. Наруто хохотнул против воли, но тут же серьезно извинился еще раз.
- Лад, что тебе весело, - буркнул Саске. Омега, не выдержав, все-таки засмеялся. Альфа раздраженно отнял платок и вытер лицо, ощущая, что кровь уже перестала течь.
- Серьезно, Саске, не обижайся, но у тебя такой смешной голос! Как у Дональда Дака! Ну простииии, - протянул омега, взмахивая ресницами. - И спасибо. Мой герой.
- Надеюсь, я заслужил поцелуй принцессы? - с интересом посмотрел альфа. Наруто серьезно посмотрел на него, чуть взволновав той самой зрелостью во взгляде. Потом, как в замедленной съемке, омега настойчиво убрал его руку от лица и приблизился до расстояния пары сантиметров.
- Заслужил, - выдохнул он и сладко поцеловал своего альфу, чувствуя терпкий вкус крови на губах. Саске не смог удержаться и тихо, довольно заурчал в поцелуй, прижимая Наруто чистой рукой к себе ближе.
- Устроили тут разврат, - проворчал кто-то сверху.
- На хрен иди, - лениво отозвался Учиха и вновь приник к манящим губам своего омеги, не в силах насладиться их мягкостью, податливостью и неповторимым вкусом. Весь мир исчез вместе с вечно чем-то недовольными идиотами, вместе с правилами хорошего тона, вместе с музыкой. Был только Наруто, только его руки у него на груди, только его нежное дыхание в щеку, только его губы. Омега, в последний раз лизнув его, закончил опьяняющий поцелуй и оторвался. Саске не стал тянуться следом, уважая его желание, и приказал себе отпустить его, не смотря на дикий порыв прижать ближе. Завороженный, Наруто спросил:
- Тебе правда плевать на их мнение? - имея в виду окружающих.
- Было, есть и будет, - пожал плечами Саске.
- Аминь.
И веселый смех снова звенел сквозь толпу. Наруто оттер остатки крови с его щек, после чего поднялся и подал Учихе руку. Саске не смог ее проигнорировать, и, заткнув гордость, принял помощь.
- Это была плохая идея, - высказался Наруто.
- Это была лучшая идея, - поспорил альфа.
- Я же неуклюжий! Как слон в посудной лавке. Прости за нос еще раз.
- Все прекрасно, Наруто, - настоял Саске и приободрил: - Я люблю твою неуклюжесть, это делает тебя очень милым.
- Ты больной! - хохотнул омега, - сумасшедший! Я никак не могу быть милым, что ты вообще во мне нашел?
- О, нет, я не буду петь тебе оды, - нагло заявил Саске, - но ты такой. И мне это чертовски в тебе нравится.
- Даже не смотря на то, что я тебе врезал?
- В следующий раз буду внимательнее.
Волна возражений потонула в глубине антрацитовых глаз. Наруто искренне был счастлив, удивляясь, почему эта прекрасная черта Саске ускользала в повседневной жизни. Они покатались еще немного, держась за руки, после чего долго-долго обнимались в кинотеатре, практически не обращая особого внимания на фильм и изредка даря поцелуи. Потом они поужинали в уютном ресторане, все так же смеясь и подначивая друг друга. Саске был рядом и был таким настоящим, что сердце невольно сжималось в груди. А потом они пришли домой и до утра занимались любовью, засыпали, изнуренные, но счастливые, как никогда.
На следующий день волшебство рассеялось. Саске опять стал странным, преследуя его с маниакальной страстью, и кротко соглашался со всем, что ему говорил Наруто. За обедом снова взял себе рамен, который ненавидит, чем опять удивил омегу. И не сводил с Наруто глаз. Ни на секунду. Он пялился на него все время, будь то на лекциях, будь то в столовой и по пути домой. Прожигал, смущал, изводил. Наруто раздражался и, хоть и пытался с собой совладать, все равно медленно, но верно, закипал. Саске нужно было вытягивать из этого состояния, чем быстрее - тем лучше. Вечером, когда пристальные взгляды почти довели его до ручки, напряжение сгустилось.
- Саске, - требовательно позвал омега, - ты теряешь себя.
- В каком смысле? - не понял альфа.
- Понимаешь, - начал объяснять свои догадки Наруто, - все дело в том, что ты проводишь фактически все свое время со мной. Не споришь, не высказываешь своего недовольства, со всем соглашаешься. Как будто у тебя нет своих дел и своего собственного мнения. Как будто кроме меня тебе вообще ничего не нужно.
- Так и есть, - просто пожал плечами Саске. - Меня тянет к тебе, я хочу узнавать тебя, хочу проводить свое время с тобой, хочу быть рядом.
- Но так не должно быть, это не правильно, - выдал свое беспокойство Наруто.
- А что в твоем понимании правильно? - скептически поинтересовался альфа, чувствуя чужое беспокойство, которое показалось ему вопреки логике неприятным.
- Чтобы ты не забывал про самого себя, - ответил омега. - Я хочу, чтобы ты заботился о своем Эго не меньше, чем о моем. Чтобы продолжал жить так, как жил до того, как мы связались. Гулял с друзьями, играл в хоккей, противостоял мне. Помнишь, как мы чуть не подрались в начале года?
- Это потому, что ты упрямый идиот и не хотел слушать меня, - хмыкнул тот.
- Вот, - пожал плечами омега, - я такой же упрямый идиот. Но теперь тебя это не заботит.
- Ты меня признал, мы вместе. Больше мне ничего не надо, - Саске взъерошил свои волосы. Чем Наруто опять недоволен?! Раздражение било виски, но он приказывал себе терпеть.
- Ты изменился, и мне это не нравится, - прямо заявил омега, обескураживая. Саске не выдержал:
- Да в чем, блин?! Я как был одержим тобой, таким и остался. Раньше я смел смотреть на тебя только издалека, потому что ты не подпускал меня ближе, а теперь я делаю это открыто, не таясь, и тебе это нравится, я уверен.
- Раньше ты был самодовольным, заносчивым ублюдком. Злился на меня, ругал меня и не сдерживался, - начал перечислять Наруто.
- Я таким и остался, - перебил его Саске, - а если и дальше будешь меня злить, то я не смогу сдерживаться.
- Ну так и зачем?! Хочешь наорать - наори. Хочешь раскритиковать - выскажись! Я не хочу, чтобы ты щадил мои чувства, я же только рад буду, - воскликнул омега.
- Дело в том, что я не хочу. Не хочу орать на тебя, не хочу критиковать, не хочу высказываться. Не хочу злиться, - объяснил свое состояние Саске.
- Но ты злишься! - возразил Наруто. Он-то чувствовал, что вот прямо сейчас альфу что-то злит.
- Потому что ты бесишь! - раздраженно выдохнул Учиха.
- Чем я тебя бешу, давай, идиот, не держи в себе! - с надеждой попросил Наруто. Его голос звенел в пространстве какой-то отчаянностью.
- Я не хочу тебя обижать.
- А я хочу. Ну же, Саске!
- Меня бесит, что ты не понимаешь меня, - сказал он.
- Ты тоже меня не понимаешь, - парировал Наруто.
- И это меня тоже бесит. В чем твоя проблема, я не пойму?
- Ты моя проблема, Саске! Ты - моя главная проблема, как ты не понимаешь? - взорвался омега. - Тебя слишком много! Ты не живешь своей жизнью, ты стал жить моей! Ты душишь меня своим присутствием, чуть ли не мысли мои читаешь. Я теряю самого себя, я не могу нормально спать - ты даже во снах меня достал! Я из-за тебя не могу встретиться с друзьями, поболтать с Кибой, чтобы не чувствовать твоего недовольства, не могу даже подумать о чем-нибудь, чтобы ты не узнал! Мне нужно личное пространство, пойми. Мне нужно время побыть одному, хотя бы на один вечер, а? Ты тоже должен уделить время самому себе, своим интересам, своим занятиям. Гормоны так сильно в голову ударили, я не пойму? Или я медом намазан, что ты никак не отстанешь? Я задыхаюсь от тебя, черт подери!
- Гормоны, говоришь? - угрожающе прошипел Учиха, щуря глаза в прекрасном, чистом гневе.
- Гормоны! - продолжал Наруто, радуясь, что его наконец-то стали слушать, - Тупые гормоны, не больше! Они сделали тебя безвольным, бесхребетным. Ты исчез под натиском зверя, а я хочу видеть живого человека, черт подери! Того, с кем мне так хорошо было вчера! Где твои амбиции? В чем твои цели? Для чего ты живешь? Иди и покори этот мир своим высокомерным взглядом, как ты делаешь это обычно! Где тот Саске, который нагибал раком весь мир? Где тот Саске, который язвил и подкалывал меня вчера? Не теряй себя, ты можешь побороть эту феромоновую ломку!
- Не смей, - выдохнул Саске. Его буквально трясло от праведного гнева. Его взгляд царапал кожу. Альфа хотел то ли ударить, то ли жестко трахнуть, чтобы до Наруто, наконец, дошло, что такими словами не бросаются.
- Хочешь свободный от меня вечер? Отлично. Но не смей высмеивать мои чувства к тебе! - едко выплюнул он.
- Какие чувства, о чем ты? Очнись, Саске! - взмолился Наруто, даже и не подозревая, что то, что он так дерзко назвал гормональной ломкой, и есть та всепоглощающая и всепрощающая любовь, которую он хотел. Саске не сдастся и не отступится от него, никогда. Но слова омеги очень сильно его задели. Учиха молча поджал губы и вышел, гонимый злыми словами прочь. Наруто успел почувствовать укол горькой обиды, перед тем, как перестал чувствовать еще что либо. Альфа перекрыл связь, оставляя омегу наедине с самим собой, как тот и хотел.
И самому вдруг стало так горько и мерзко, что захотелось откусить собственный язык. Саске не заслужил такого отношения, пусть Наруто и готов подписаться под каждым своим словом. Одевшись по-спортивному, он вышел на улицу и сделал то, что всегда помогало в таких случаях: Наруто побежал. Заткнув гудящие роем мысли наушниками с громкими басами, он бежал вперед, подталкиваемый ветром в спину. На деле же бежал от себя и, как мог, отгонял мысль: «Как теперь помириться с Саске?»