Время живых мертвецов 2. Возрождение/ Зомби

4.3 Макс

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, что произошло. В голове что-то протяжно звенело, не замолкая. Я резко приняла сидячее положение и потрясла голову, пытаясь избавиться от дымки, туманивший мой разум. Голова ужасно болела. Я зажмурилась и схватилась за виски.

- Пришла в себя наконец, - послышался знакомый женский голос. - Ну ты нас всех и напугала!

Подняв голову, я открыла глаза и уставилась на Машу, стоявшую рядом с моей больничной койкой. Её усталые и обеспокоенные глаза плутали по мне. Она обняла себя руками и склонила голову, чуть приоткрыв губы. Можно было заметить, как на её хрупких плечах оседает неподъёмное бремя, кажется, присмотрись, и можно заметить его.
Я понимаю состояние подруги. Почти год жить с болью на сердце, с осознанием того, что твоей любимой и близкой подруги больше нет. В условиях своих болезненных мыслей о том, что ничего не вернуть. Терзать себя и думать, что ты во всем виновата. Ты. И никто больше...

- Он в сто шестом, - отчеканила Маша и посмотрела на меня цепким взглядом.

Я самоотверженно кивнула, поняв подругу, встала с кровати и ринулась к выходу. Но у самой двери я осеклась и остановилась.

- Я люблю тебя, - громко прошептала я и тут же вылетела из палаты.

Выбежав в длинный коридор, я со скоростью молнии побежала по больнице, параллельно расталкивая всех людей. Мне было совершенно наплетать, что они обо мне скажут, единственное, что меня искренне волновало - найти наконец дверь, ведущую к нему, к Максу.
Расталкивая очередного человека, я вдруг почувствовала слабую хватку на своём запястье, которая моментально меня остановила. Кровь закипала, и от злости, которая в этот момент огромной волной накрыла меня, я была готова убить этого человека.
Я резко повернулась, скалясь подобно голодному волку. Но моментально все напряжение с моего лица и тела нежно сползло, оставив лишь безмятежность.

Остановила меня маленькая девочка. На вид ей было лет 6-7. На ней была больничная сорочка, которая свободно висела прямо до щиколотки, обнажая её босые маленькие ножки; рядом с собой она везла капельницу, трубка от которой длинной дорожкой вела прямо к предплечью девочки; тёмные, вьющиеся волосы до поясницы; большие голубые-голубые глаза, окантованные густыми длинными ресницами. В этих очах, казалось, могла уместиться целая вселенная. Такие чистые, светлые, непорочные. Они полностью околдовали меня, погладили, забрав в свои пьянящие нары. Они походили на бриллианты в тысяча карат. Смотрели на меня завороженно, с искренни восхищением и таким чистым, настоящим детским восторгом. Её аккуратные губки цвета коралла расплывались в нежнейшей и в то же время благородной улыбке, оголяя белоснежные зубки.