Время живых мертвецов 2. Возрождение/ Зомби

8.4 Последний

- Где этот чертов Чед? - Макс расхаживал по комнате из стороны в сторону, нервно отстукивая ботинками.

- Мне все равно, - тихо прошептала я, туманно всматриваясь в окно.

- Малыш, - Макс мягко подлетел ко мне, нежно обняв сзади и положив голову на плечо. - Может, это даже не его кровь. Кровь животных, которыми он питался, как ты рассказывала.

- Хочешь? - язвительно поинтересовался Кирилл, протягивая мне сырую зайчатину.

Сгнившая часть держала взаперти все эмоции, будто непробиваемая стена, скупая на чувства и проявление внутренних переживаний и радостей. А живая, моя любимая сторона Кирилла, просто горела от искреннего счастья, которое так и вырывалось изнутри. Так и пробивало плетень заражения, животного голода и смерти, давая брешь.
На сияющего друга я не смогла ничем ответить, кроме как широкой солнечной улыбкой. Той, которую так долго подавляли во мне страдания и муки. Кирилл наконец освободил то, что так долго и глубоко оседало внутри...

Слезы покойно текли из глаз, капая на деревянный, пыльный подоконник и отдаваясь тихим хрустально-холодным звоном. Все крики, вся неизреченная печаль, все эмоции остались там, в холодном снегу, в котором я лежала, истекая воспоминаниями, осознаниями о потери друга и горячими потоками слез. Остались бессилие, безэмоциональность и боль, которая так и колола сердце своим острым клинком, бередила и сжимала в ком. А закрывая на секунду глаза, я сразу проваливаюсь в пучину печали, которая обволакивает тело липкими щупальцами, заставляя кричать безмолвными криками, разрывая грудь изнутри и выпуская наружу все, что не успела ему сказать. Недосказанность. Она вызывает поток тех отголосков воспоминаний, засевших где-то глубоко внутри, которые доставляют ещё большую боль. От этого плохо, нет... Отвратительно, мерзко, противно на душе! Хочется избавиться от этого гнетущего ощущения... Жаль, это невозможно...
Я опустила голову на грязный подоконник с неистребимыми частичками пыли и обречённо прикрыла глаза в надежде безмятежно уснуть от осевшей тяжелым грузом на плечах усталости.

- Приём... Приём, - вдруг завещала рация в верхнем кармане куртки Макса, что заставило меня хоть немного оживиться, я снова приоткрыла глаза, но так и продолжая лежать.

Макс тут же засуетился, нервно залезая в карман.
- Приём, - наконец он достал рацию и поднёс её ко рту.