may ailment ✘ styles

2. мертвые пионы из хрусталя на Грей стрит

Май выдался не свойственно холодным в этом году, неожиданные порывы сильного ветра то и дело раскачивали верхушки деревьев с зелёной листвой. Приходилось греться лишь в сером табачном дыме размокшей сигареты, пуская на ветер тлеющие частички дурмана, а ведь куртка вовсе не согревала бледное тело Гарри.

Старый кирпичный дом в пять этажей, вероятно сооруженный ещё со времён основания города, оплетенный цепким диким виноградом, величественно возвышался на Грей стрит, бросая на землю длинную, угловатую тень. Причудливо скованные в замысловатые узоры, решетки, окрашенные в чёрный, обрамляли старые окна в деревянных рамах.

Одно из окон первого этажа было распахнуто и белоснежный тюль то и дело хотел вырваться наружу и пуститься в полет, словно пестрая бабочка в небо. Сигарета и вовсе истлела, мерцая в ярком закате тусклым огоньком. Тонкие руки ловят трепещущий тюль, а затем в окне показывается и сама хозяйка квартиры.

Девушка с силой захлопывает окно и кудрявый успевает признать в ней печальную незнакомку, которую видел совсем недавно в баре. Он намеренно подходит ближе к железной лестнице, ведущей в подъезд, пытаясь уловить вновь движения в квартире.

Желтоватые лучи, исходящие от лампочки, разливаются по комнате отражаясь яркими бликами от стёкол, когда он замечает все тот же хрупкий силуэт в окне. Она ставит на подоконник хрустальную вазу с пышными пионами: белыми и нежно-розовыми, сразу же добавляя воды.

Все тот же не аккуратный пучок, тонкие руки с голубоватыми запястьями, острые плечи и тонкие ключицы. Хрупкая и невзрачная. Железная дверь распахивается и с громким металлическим лязгом возвращается в прежнюю позицию, на пороге появляется она.

Серый свитер скрывает кисти рук и тонкие музыкальные пальцы, в которых покоится пачка красного Marlboro и запах свежих пионов наполняет легкие. Сохраняя ледяное безразличие и прежнюю невозмутимость, проходя мимо, она вовсе не одаривает взглядом такого столь странного незнакомца, как этот кудрявый британец.

Зеленоглазый кутался в заплатки, что раньше назывались курткой, спасаясь от сырого ветра и запаха пионов, наблюдая, как она покидала Грей стрит, поворачивая на угол семьдесят пятой, где стоял их излюбленный бар.

А сейчас Стайлс грелся лишь в сером табачном дыме и в желтоватом свете искусственного солнца, что она забыла выключить, покидая квартиру. Между тем, запах пионов сильнее въедался в плоть, проникая по венам к самому сердцу. Тогда он боролся с весенней простудой, холодом и желанием коснуться прекрасного.