Зигмунд Фрейд "Остроумие и его отношение к бессознательному"

2:2

Теперь исследуем, играет ли острота ту же самую роль при обслуживании враждебной тенденции.

С самого начала мы наталкиваемся и здесь на те же условия. Враждебные импульсы против ближних подвержены, начиная с нашего индивидуального детства, равно как и с детских времен человеческой культуры, тем же ограничениям, тому же прогрессирующему вытеснению, что и наши сексуальные стремления. Мы еще не дошли до того, чтобы быть в состоянии любить своих врагов или подставить им левую щеку после удара по правой. Все моральные предписания в области ограничения деятельной ненависти несут и поныне на себе явные признаки того, что первоначально они были предназначены для небольшой общины соплеменников. Поскольку все мы чувствуем себя принадлежащими к одному определенному народу, мы позволяем себе не принимать во внимание большинство этих ограничений в отношении к чужим народам. Но внутри своего собственного круга мы все же сделали успехи в сдерживании враждебных побуждений, как это резко выразил Лихтенберг: «Где теперь говорят «Извините, пожалуйста», там прежде давали пощечину». Насильственная враждебность, запрещенная законом, сменилась руганью. Лучшее признание обуздания человеческих побуждений все больше лишает нас способности сердиться на ближнего, ставшего у нас на пути, благодаря постоянному следованию принципу «Tout comprendre c’est tout pardonner» («Все понять — значит все простить»). Еще детьми мы бываем одарены сильной способностью к Враждебности. Позже высшая личная культура учит нас, что нехорошо употреблять ругательства; и даже там, где борьба сама по себе разрешена, число приемов, которые нельзя применять как средства борьбы, чрезвычайно велико. С тех пор как мы должны были отказаться от выражения враждебности при помощи действия (чему препятствует и беспристрастное третье лицо, в интересах которого лежит охрана личной безопасности), мы создали, как и при сексуальной агрессивности, новую технику оскорблений, которая имеет целью завербовать это третье лицо против нашего врага. Делая врага мелким, низким, презренным, комическим, мы создаем себе окольный путь для наслаждения победой над ним. Это наслаждение подтверждает нам своим смехом третье лицо, не приложившее никаких усилий к этой победе.

Мы, таким образом, подготовлены к роли остроумия при враждебной агрессивности. Острота позволяет нам использовать все то смешное, что есть в нашем враге и что мы не смеем или сознательно не хотим отметить вслух. Таким образом, острота обходит ограничения и открывает считавшиеся недоступными источники удовольствия. Далее, она подкупает слушателя тем, что доставляет ему удовольствие, не производя строжайшего испытания нашей пристрастности. Мы и сами делаем это иной раз, подкупленные безобидной остротой и переоценивающие содержание остроумного предложения. В немецком языке существует очень меткое выражение: «Насмешники привлекают на свою сторону».