Тихая / Quiet

Глава 18.

Я чувствую себя такой опустошенной. Мне уже просто нечего здесь написать, потому что я путаюсь в мыслях. С каждым днем мне становится все тяжелее и тяжелее, я буквально чувствую, как эта гадость растет во мне. Чувствую, что она давно пустила корни.

Новый психолог, куча новых таблеток. И это не помогает. Я еле сдерживаю себя, чтобы не сорваться. Новых порезов больше нет, но, когда я замечаю шрамы от старых, меня так и тянет сделать еще парочку. 

Я так устала. Не могу больше находиться в этом дерьме одна, мне нужен кто-то, кто будет удерживать меня тут, в здравом смысле, кто будет пытаться вернуть меня прежнюю. Я ведь чувствую, что с каждым днем схожу с ума все сильнее и сильнее, что для того, чтобы мне прийти в себя, нужно все больше таблеток. И это так очевидно, как и то, что скоро меня заберут. Что скоро меня не будет вовсе.

Кто-нибудь, я умоляю, спасите меня.

У меня больше нет сил терпеть «это».

Из дневника Хейли Паркер.

***

Флешкбэк.

Меня ведут по этому коридору уже сотый раз за этот ужасно длинный и ничтожный день. И в очередной раз эта медсестра держит меня под руку, фальшиво улыбается, будто бы все будет хорошо. Но я знаю, что со мной что-то не так. Не зря они мне что-то вкололи несколько часов назад, не зря я чувствовала, что что-то во мне давит на меня же с ужасной силой. 

Я буквально чувствую, как эта чернота поглощает меня, с силой притягивая к себе. И, Боже, мне это так нравится. Если бы не было так больно.

Медсестра заводит меня в кабинет, где сидят мои родители и врач, который провел за этот день с моим мозгом кучу манипуляций, разных тестов. Я не знаю, почему на лицах моих родителей такое трагическое выражение, что мне хочется вырваться из рук медсестры, подбежать к ним и спросить, в чем дело, но я лишь слабо дергаю рукой и наклоняю голову в бок, едва заметно улыбаясь. И я чувствую, как мое тело делает все это за меня.

– Присаживайся, Хейли, – врач указывает рукой на стул, стоявший рядом с мамой.

Я присаживаюсь на край стула, подогнув ноги под него и сложив руки на груди. Почему-то я раздражена, но на моем лице по-прежнему полуулыбка.

– Что с ней, доктор? – спрашивает мать, на опухшем лице которой уже давно высохли слезы. Отец лишь слабо сжимает ее руку, говоря этим, мол, я с тобой.