Шики

Записки Сейшина

Деревню окутала смерть. Ее, построенную на горном ручье, окружает пихтовый лет треугольником, напоминающим наконечник копья.

Пихта напоминает японский кедр, красивый, но низкий и толстый. Если кедр похож на острие ножа, пихта выглядит как огонь. Она имеет форму пламени, горящего на кончике фитиля.

Крепкие ветви растут из ровного ствола, формируя конус, вместо листьев – простые иглы, и единственную необычность, которую можно заметить, что они растут не ровными рядами, а спиралью. В итоге – ничем не примечательное дерево.

И все же этот лес, в котором росли исключительно пихты, окружал деревню смертью. Он вместе с горными хребтами со всех сторон отделяет деревню от остального мира; они подобны Хигану, другой стороне.

Они наблюдают за деревней с высоты своего сорокасантиметрового роста, а их срок жизни равен 150-200 годам. Они - пихты-разрушители. Если другая зелень попытается разрастись, ее уничтожат, чтобы освободить место для сильнейших в этом лесу.

Эти деревья разрушения выросли для мертвецов, окруженные горными склонами близ деревни. Жители деревни использовали пихтовые деревья для создания сотобы, а позже стали делать из них гробы. С самого появления деревни ее предназначением было ремесло для мертвых.

И в этом пихтовом лесу, больше похожем на землю мертвых, кругом были могилы.

Деревня все еще хоронит своих мертвецов. У каждого жителя имеется собственное место, куда отправятся его останки. Но там нет надгробных камней. Лишь сотоба стоит там, где лежит мертвец. На тридцать третью заупокойную службу сотобы убирают и на этом месте сажают пихту. Сажают и забывают. Мертвец уже вернулся на гору, там больше нет человека.

Лес, состоящий исключительно из пихс, взращенных на мертвецах, безошибочно является землей мертвых. Окруженная с трех сторон пихтами, деревня изолирована смертью.

На самом деле, с момента постройки деревни, районы были отделены. Первыми, кто здесь поселился, была группа лесорубов, которые прибыли, чтобы очистить территорию от леса, в деревню без происхождения и территориальных связей.

Возможно, именно по этой причине в деревне все происходит без помощи людей, живущих за ее пределами. Влияние извне ограничено, подобно южной части деревни, к которой нужно суметь пробраться. Даже если проведут дорогу к маленьким городкам, или городам покрупнее, ничего не изменится, деревня останется такой же изолированной.

Тем не менее, за последние годы деревня, как бы странно это ни было, не страдала от упадка населения. Население не растет, но и не уменьшается. Разумеется, из отдаленных мест уезжали целые семьи, но их число компенсировалось ростом населения в южных частях. В горной деревушке всегда было много пожилых людей, но, когда они отправляются в горные леса, молодые возвращаются по воздуху.

Видя, как все это происходит, и как деревня остается не до конца закрытой, ее можно считать хокорой. Независимо от того, насколько заброшенной она будет выглядеть, когда они вспоминают, вера заставляет останавливаться у хокоры, и таким образом жизнь в деревне будет продолжаться без конца.

Если это так, то безразличие деревни может быть намеренным. Мост между этим берегом и другим окружен с трех сторон смертью, формально изолирующей этот край от остального мира.

Здесь люди работают для мертвых и молятся за них.

Действительно, все было так же с самого рождения деревни.