я рассказываю людям об акциях, будто рассказать больше не о чем:
"покупайте сразу 3 вещи, это сейчас выгодно, конечно".
меня слушают, даже записывают какие-то фразы, как на паре у лектора, к подготовке экзамена, я говорю, и они верят мне.
я обманываю каждого третьего, и мне говорят "спасибо".
спасибо за терпение, за то, что не послали нас на хуй.
я прячусь за книжную полку, чтоб случайно тебя не увидеть, чтоб случайно не крикнуть "привет" или не рассказать об акции,
наебывая тебя, как тех, других, что уезжают через несколько дней.
обещают последнюю встречу, обещают больше не вернутся,
но родной город тянет, как мать ребёнка к этой дыре,
где бесконечный замкнутый круг и никакой перспективы на будущее.
я прячусь в подушку для сна, набитую синтепоном, всё потому что врач сказал, что нельзя набивать её пухом.
и теперь он мой лектор, а я сдаю ему экзамен: никаких улучшений, и только больше указаний.
всё чаще приёмы и недостатки витамина в организме:
или не хватает тебя, или не хватает простого счастья.
я забываю о витаминах, которые Вы мне тогда выписали, но забываю о них, потому что они мне не помогают.
Я прячусь куда угодно: под стол, или в кухонный шкаф,
чтоб не идти на работу или чтоб забыть твоё имя.
Но твоё имя, написанное на всего мира языках, отражается всюду, я читаю его наизусть, как молитву.
Я прижимаюсь к стойке бара, чтобы люди не коснулись меня, не обожглись моей болью, не сели со мной рядом.
Я пытаюсь быть в одиночестве, но что-то идёт не так,
и рядом со мной всё равно кто-то сидит на диване.
Я говорю: "уходи", переходя из голоса в крик,
меня не слышат, думая, что я всё ещё читаю молитву: это имя твоё, это твои вещи из шкафа,
это разбросанные книги на столе, на полу и в ванной.
Они все не дочитаны, как будто плохие романы, написанные плохим автором и отредактированы дёшево.
я плачу, куря две сигареты, под языком два "феназепама",
разлагаюсь в своей постели, превращаясь в ней в овоща.
скоро я перестану ходить, ходить даже в магазин;
не прочту ни одной книги, не напишу больше ни строчки.
рядом будет кошка, которая тоже будет скулить,
скулить вместе со мной от голода или от одиночества.
Или от нехватки тебя в нашей общей постели, запачканной кровью, что бежала из наших порезов.
Я кричу тебе "хватит" и ты превратишься в растение, а я неврастеник и, к тому же в апатии.
Меня посещают галлюцинации: там есть ты; есть собаки; черные фигуры за окнами; люди, похожие на деревья.
Я пытаюсь покончить с собой или стать чуть нормальнее, чтобы утром проснуться, и начать понедельник.
Я вижу в зеркале отражение, похожее на меня, и оно говорит мне "хватит", и что нам пора в завязку.
Я отворачиваюсь. Каждая стенка напоминает тебя, напоминает тебя наша комната и каждый угол кровати.
Я пишу тебе в письме "здравствуй", но это плохое приветствие, это как послать тебя на хуй, только вежливо и осторожно.
Я зачёркиваю каждое слово, пока кончается детство, пока кончается жизнь, или она уже давно кончилась.
Или кончилось пиво, а вместе с тем сигареты.
Мне не хватит двух слов, чтобы сказать тебе правду.
Я прижимаюсь к тебе, и жду конца света,
жду, что закончится всё, и перегорает настольная лампа.
