To change

Мизантроп;

  Юнги живёт в квартире, доставшейся ему от бабушки, и на самом деле жалеет, что не забрал у матери дубликат ключей. Потому что эта женщина постоянно врывается в самое неурочное время, начинает читать какие-то глупые нотации, заставлять что-то делать, что-то ей отвечать или, что ещё хуже, оправдываться. Юнги никогда ни перед кем не оправдывался и оправдываться не собирается. Поэтому каждый приход матери в квартиру заканчивается ссорой. Юнги ведь не идеальный. Замкнутый, хмурый, нелюдимый, язвительный, смотрящий на всех свысока. Скупой на проявление эмоций, ленивый до крайности, любящий только сон и тишину вокруг.

- В твоём возрасте уже жениться пора, а ты всё дурью маешься. Хоть бы на один обед к нам домой пришёл. Дочка моей подруги частенько на чай заглядывает. Познакомился бы, остолоп.

Юнги не хочет ни с кем знакомиться. Не хочет идти ни на какие обеды, не хочет выслушивать «Юнги всегда такой хмурый, не обращайте внимания». Какого чёрта его мать тогда каждый раз почти за руку тащит на очередные посиделки, если «не обращайте внимания»? Но мать продолжает нудить над ухом, и Мин не выдерживает однажды. Девушка была милой и приятной на внешность, но улыбалась слишком стеснительно и мило, комкала края юбки слишком часто и вообще была настолько Белоснежкой или какой-нибудь Золушкой, что Юнги мутить начало уже от одного только взгляда на неё. Юнги не выносит людей, пытающихся цеплять на лицо маски. Хотя нет, не так. Юнги вообще не любит людей. А уж тех, из-за кого зона его комфорта теряет свой комфорт, как бы глупо это не звучало, и вовсе ненавидит.

- Дорогой, что ты как в рот воды набрал? Скажи хоть что-нибудь, - недовольно ворчит мать.

Она опять им недовольна. И виновата во всём этом краснеющая девица, сидящая напротив и кидающая на него мимолётные заинтересованные взгляды. Не было бы этой девчонки, мать бы не ныла и не потащила на это чаепитие. Юнги бы лежал в своей постельке, слушал музыку и наблюдал в окно за темнеющим небом.

- Не могу внятно говорить, когда чужая нога нажимает на мой член, - выдаёт Юнги, и мать давится чаем. – Эй, как тебя там? Ты не в моём вкусе, поэтому можешь хоть дыру в моих штанах протереть, у меня не встанет.

Девушка вспыхивает алой краской и лепечет что-то о том, что ничего не делала, не понимает, что происходит, а мать и слова вымолвить не может, лишь смотрит огромными глазами. И не на девушку, а на Юнги. И Мин бесится. Потому что взгляд матери так и кричит «даже если она и делала что-то столь недопустимое в моём присутствии, ты не должен был об этом заявлять во всеуслышание и ставить её в неловкое положение!». Ну охуеть просто.