Случайности приводят к неслучайностям

Глава 1.

Мешком с костями и кровью я лежала в сыром овраге, куда меня занесло по размытой проселочной дороге. В паре метрах темнела груда металла, некогда являющаяся моим мотоциклом. Сумерки сгущались, и опознать красного Харлея представлялось возможным только по характерному запаху моторного масла и теплу, исходившему от остывающего двигателя. Промозглый воздух ноябрьского вечера забирался под кожу, от чего по всему телу бегали табуны мурашек. Кончики пальцев я уже не чувствовала, а попытка шевельнуть ими не увенчалась успехом.
С каждой минутой моя надежда на спасение гасла, оставаться в сознании заставляло только природное упрямство и воля к жизни.
Легкие инстинктивно сжались, стоило первой ледяной капле упасть на нос, отчего следующий глоток воздуха получился судорожный и совсем небольшой. На краю сознания появилась циничная мысль, что сильный ливень смоет с меня грязь и кровь, покрывавшую меня с ног до головы, и хоть умру чистой. Мелькнула и исчезла, когда вместо дождя с неба на меня полетели снежинки. С губ сорвалось слабое фырканье. Смерть в первый снежный день, словно насмешка.
А ведь дома родители, которые еще не знают, что их ребенок так и не доберется до пункта назначения. Они могли бы предположить, что меня вновь потянуло в чужие края, если бы я не пообещала им быть дома на этих каникулах. Перед глазами предстала мрачная похоронная процессия. Рыдающая мать, до сих пор не верящая, что ее дочери больше нет, вмиг постаревший отец, верница скорбящих и не очень родственников, пара друзей...
В том, что меня отыщут, я не сомневалась — папа работал в органах и не пожалел бы сил на это дело.
От размышлений оторвал оживший телефон. Из динамиков, нарушая тишину, зазвучала «Impossible» в исполнении Джеймса Артура, стоявшая на звонке Алана – моего куратора по практической части.

Я помню, как много лет назад
Кто-то сказал мне, что следует
Быть осторожным в том, что касается любви.
Я так и поступил...

Собрав те крохи сил, что у меня остались, я попыталась дотянуться до кармана кожанки, из которой доносился припев песни, но тщетно — рука, похоже, была сломана и окоченела, отказываясь двигаться.

Расскажи им, что я надеялся на невозвожное,
Невозможное, невозможное,
Невозможное, невозможное...

Должно быть, он звонил по поводу экзаменационной работы, однако я уже никогда не узнаю наверняка права ли сейчас.
И почему именно сегодня я так беспечно проигнорировала защиту? Или не одолжила машину у Рори? Всего этого могло не произойти, если бы я была более предусмотрительной.
Вот же черт.
Звонивший настойчиво требовал моего внимания, потому в последние минуты жизни мне оставалось лишь тихо поскуливать в такт певцу. Не похоронный марш — уже неплохо.
Когда мелодия оборвалась, я прокручивала в голове текст, и с каждым разом слезы подступали все ближе. Наконец, сил сдерживать эмоции не осталось. Я плакала, жалея себя и жизнь, что оборвется в этом неуютном овраге среди пожухлой травы и снега. Людей, которые вырастили и воспитали в любви и заботе. Украшения, чьи эскизы давно пылились в ящике и ждали своего часа, так и не дождавшись...
Невольно всплыли строчки заученного стихотворения: «Но тут я плакал без стыда. Кто видеть мог? Лишь темный лес да месяц, плывший средь небес!» Лес, в отличие от месяца, скрытого плотным одеялом туч, имелся с противоположной стороне оврага, но слабости в коленках не вызывал, как было бы, приди я сюда в обычные дни. Перед лицом смерти все прежние страхи и фобии кажутся мелкими и незначительными.
Погрузившись в мысли, я не сразу отреагировала на чьи-то осторожные шаги, доносящиеся со стороны чащи. Потерявший способность различать запахи нос не смог определить кто же ко мне направляется, однако этот кто-то был определенно большим и тяжелым. В здешних краях деятельность людей была ограничена климатом и ландшафтом, потому дикие животные чувствовали себя вполне комфортно. Моим визитером мог быть падальщик барсук, волк и даже медведь, но беспокойства на этот счет не было — сплошное безразличие. Веки налились свинцом, и мне стоило немалых усилий, чтобы не провалиться в небытие. Шорох осыпающегося снега прозвучал совсем рядом, а после раздался пронзительный вой.
Значит, волк.
В этот момент я несколько обрадовалась тому факту, что тело потеряло чувствительность из-за холода, ведь когда большой мальчик начнет меня обгладывать, будет не так больно. Но время шло, а меня так никто и не трогал. Внезапно я почувствовала, как что-то горячее прижалось к боку. Тысяча мелких иголочек вонзились в меня на том месте. Ощущения были, как в детстве зимой, когда я лепила снежки голыми руками, а придя домой, отогревала их теплой водой, казавшейся настоящим кипятком.
Нечто густое и липкое поползло по лбу, заливая глаза.
Кровь.
Мысли замедлились, словно застревая в патоке, и перед тем, как силы окончательно меня покинули, чьи-то сильные руки оторвали меня от земли.