west coast ✘ the 1975

1. бисквитный дом & возвращение в прежнюю жизнь

- Спасибо, Нат. Ты можешь
ехать, - юноша тепло улыбнулся и хлопнул дверью серого audi, забирая последние сумки из багажника.

Грязноватый гравий похрустывал под ногами, словно снег или ледяная крошка в морозную ночь перед самым Рождеством, и прежде, чем он входит в дом, успевает заметить несколько новых клумб - работа нового садовника, вероятно.

Просторный, величественный коттедж встречает привычным запахом лака и красного дерева в светлом холле и ванилью с горьковатой арабикой на кухне. Светлые своды кажутся чуждыми, а незначительные изменения не привычны, дом по-просту перестал быть крепостью, но все же он рад вернуться сюда.

Мэттью не чувствует былой уют даже в момент, когда на пороге встречает взволнованную мать. Он измученно кивает головой и не роняет ни слова, в то время как на него обрушивается шквал из вопросов неугомонной родительницы. Он лишь замечает до невозможности натянутую улыбку из фальши и пару черничных маффинов на столе, которые, по словам Маргарет, она испекла сама.

Непреодолимая меланхолия незамедлительно оседает на бледной коже прозрачным налетом, как только Хили закрывает дверь собственной комнаты, бросая сумки на пол. Его пальцы быстро пробегают по холодноватой поверхности комода, собирая мельчайшие частички пыли - былых воспоминаний.

Визуально все оставалось неизменным, но парень буквально нутром ощущал тот холод, что поселился здесь вместо него на какое-то время. На пару мгновений показалось, что безликий силуэт, обитавший здесь ранее, появится прямо перед ним и поприветствует старого хозяина, как доброго друга.

Мэтт сразу же поспешил распахнуть окно, желая избавиться от мнимого присутствия призрачного гостя и затхлого запаха, впуская аромат белоснежных камалий и горького кофе без сахара, в свою очередь. Внизу суетливо бегал Джонатан или Нат, как его всегда называл младший Хили, натирая лобовое стекло отцовской audi и сражаясь с неисправным механизмом раздвижных ворот. Человек ответственный и исполнительный, служивший их семье около шести с лишним лет, с самого появления Хили в Калифорнии.

И когда, наконец, отполированное авто сверкало чистотой и в полной мере отражало все благосостояние владельца, Нат успешно покинул двор, оставляя ворота распахнутыми. Мэтт подумал, что отец также встретит его дома, пытаясь изобразить заботу или родительское сострадание, но тот и вовсе не появился, предпочитая компанию западных инвесторов, нежели родного сына.

Он потерянно осмотрел комнату ещё раз и убедился, что все было на своих местах: поцарапанная гитара в углу, журналы возле комода, сложенные в не аккуратную стопку, по типу Пизанской башни, стеклянный стол с разбросанными компакт дисками и вещицами, приобретенными по низкой цене, юношей, едва познающим проблематичность взрослой жизни и просторная кровать с одеялом, загнутым правым уголком. Все было так же, как успело запечатлеть его помутненное сознание в последний раз. Только теперь пахло полиролью и прошлым.

Было непривычно тихо. Тихо или пусто, Мэтт ещё не определил, но он точно знал, что черничные маффины Маргарет были из 'Бисквитного дома', знал, что новый садовник просто отвратителен, иначе не посадил бы эти несуразные камалии с приторным запахом прямо под его окном и уж тем более знал то, что никогда не перестанет мерзнуть под нещадным калифорнийским солнцем. Единственное, чего он не знал, так это как двигаться дальше.