Вот зачем-то за ужином чёрт дёрнул меня сказать, что я ушёл с работы. Мамкино лицо в этот момент надо было видеть: если до того она спокойно себе сидела ела, то стоило мне об этом только заикнуться, как она замерла, уставившись на меня дикими глазами.
– Что ты сказал?
– Я ушёл с работы, – повторил я, понимая, что за этим ничего хорошего не последует – не раз уже проходили.
– Ах ты тварь! – завизжала мамка. – Нахлебник! Девятнадцать лет парню – а всё на шее у матери сидишь! Как не стыдно? Как тебе не стыдно? Ни в армию не идёшь, ни работать – никуда!
Стоп, стоп, стоп... У меня есть справка, согласно которой меня не могут призывать в армию, потому что у меня плоскостопие. Но на самом деле это не так. Наверное. Я не знаю, я не ортопед, а слесарь, в конце концов.
– Вон отсюда! – крикнула мать, быстрым движением убирая мою тарелку и вываливая её содержимое в мусорное ведро. – Вон! – больная истеричка.
Не хочу с ней пререкаться – она-то не знает всей истории, а история такова: недавно в поезде я повстречал своего бывшего одноклассника Гошу. Мы с ним разговорились, я сказал, что собираюсь уйти с работы, но куда податься, понятия не имею. Тогда-то Гоша и дал мне какой-то номер, сказав, что если я позвоню, мне, может быть, смогут подкинуть какую-нибудь халтуру, за которую ещё и хорошо заплатят. Идея, конечно, рисковая, но риск – благородное дело.
Правда, Мурзилка?
Я лежал на кровати в своей комнате и крутил в руках бумажку, на которой был записан номер. Позвонить или не позвонить? – вот в чём вопрос. Я, на самом деле, очень стесняюсь, понимаете ли, каких-то незнакомых людей, но если не позвоню сейчас – вот уж я-то себя знаю – эта бумажка обязательно затеряется где-нибудь, а я и не вспомню. Знаю я этот прикол, знаю. Так вот, позвонить надо, поинтересоваться, что за халтура-то – может, что интересное.
На том конце провода мне ответил мужской голос – хриплый такой, прокуренный – спросил, что надо. Я сразу же представил себе сурового мужика, который может каким-то образом вычислить меня по томному дыханию в трубку, приехать и навалять, и как-то ещё больше струнил.
– Эй! – пытался докричаться до меня тот мужик. – Ты чего молчишь?! Отвечай! Отвечай!
Твою мать.
Я быстро бросил трубку, отдышался, как будто совершил что-то совсем из ряда вон. Просто надо быть немного посмелей.
Чисто из азарта я снова набрал этот номер. Мне снова ответил тот же хриплый мужик. Теперь-то я осмелел и прямо сказал, что я ищу работу, а номер мне дал Гоша.
– Какой Гоша? – рявкнул мужик. – Какой Гоша?
– Подождите, – засуетился я, – только трубку не вешайте, пожалуйста. Мне сказали, вам люди нужны... Мне сказали, вы можете дать подработку...
Повисла пауза.
– Кто сказал? – наконец прохрипел в трубку тот мужик.
– Гоша... – протянул я, не понимая, чего непонятно мужику.
– Что за Гоша?
– Мой одноклассник.
– Ты-то сам кто?
– Евген Селюков...
– Селюков? – переспросили на том конце провода, перекатывая в горле мерзкий смешок. – Ты надо мной посмеяться решил, что ли? Что это за фамилия-то такая – Селюков?
– Нормальная фамилия, – обиделся я. – Интересно было бы знать, какая фамилия у вас, дядя.
– Тебе какая разница, сопляк?
Ну кто виноват, что у меня голос пидорский?
– Только не бросайте трубку, пожалуйста. Мне очень надо с вами поговорить. Мне нужна работа, – в том, что мой тон довольно настойчив, сомнений нет и быть не может, поэтому-то мужик на том конце провода и не бросил трубку и я, наконец, сумел до него достучаться.
– Хорошо, – сказал он. – Приходи завтра на Водопьянова, пять «а».
Ну вот, ещё идти куда-то...
Я отложил телефон и рухнул спиной на кровать. Жирный Мурзилка поспешил усесться мне на грудь и уставился своими злобными кошачьими глазами мне в лицо.
