Избранная [Justin Bieber]

Дополнительная часть.

Восемь месяцев спустя.

— Я не хочу, чтобы ты туда ехала, — проговаривает Джастин, поправляя галстук.

— Сегодня слушание и я должна быть там как свидетель, — поясняю я ему, застегивая пуговицы на рубашке.

Он нервничает не меньше меня.

— Ты беременна, Куинн. Ты почти на девятом месяце. Какое к черту слушание?

Он хмурится, потому что зол. Не на меня, а на ублюдков, которые решили устроить его на месяц раньше.

Я хочу сменить тему, но менять не на что. Меня волнует лишь один вопрос.

— Как думаешь, почему суд снова? — тихо спрашиваю я, накидывая на плечи кремового цвета пиджак.

Джастин пожимает плечами и оборачивается ко мне.

— Надеюсь, это будет в последний раз, — произносит он и застегивает пиджак. — Тяжело находиться с ним в одном зале и не набить ему морду.

В последний раз, когда Джастин удалось хотя бы притронуться к Марку был тот день, когда я чуть не попрощалась с жизнью. Тогда он разбил ему губу и разбил бы еще что-нибудь, если бы его не оттащили.

— Ты сказал Джейсону чтобы вечером он подъехал к нам? Мы должны съездить в новый дом и решить некоторые детали.

— Да, он будет к пяти, — мямлит Джастин.

Ему не нравится то, что нам придется распрощаться этим домом, но я понимаю, что ему тяжело распрощаться не с ним, а с ней. С воспоминаниями о ней в этом доме.

Я подхожу к нему ближе и обнимаю за шею уткнувшись носом в плечо. Джастин делает то же самое и я понимаю, что он не хочет никуда ехать так же, как и я. Он хочет провести этот день как обычно: за фильмами со вкусной едой и рядом со мной. Все эти восемь месяцев он не упускает меня из виду. Это иногда немного раздражает, а затем я понимаю, что он боится.

— Нам нужно выезжать, — шепчу я и он кивает.

Отстраняется чмокнув меня в лоб и спускается вниз, чтобы подготовить машину. Я стою посреди комнаты и смотрю на себя в зеркало.

Готова ли я увидеть его снова?

Готова ли я увидеть его после того, как видела его в последний раз. Шесть месяцев назад, когда подписывала бумаги о разводе.

У него была борода и волосы длиннее чем обычно.

Марк не изменился. Но изменился его взгляд. Теперь он говорил о его сущности. О том, что он действительно утопил беременную девушку.

Я подхожу к двери и взгляну на себя еще раз в зеркало спускаюсь вниз. Джастин уже в машине и ждет меня. Я присаживаюсь на переднее сиденье. Он застегивает аккуратно на мне ремень, а затем заводит машину.

Поездка удается молчаливой, потому что мы оба переживаем.

Больше всего, я не хотела бы ворошить прошлое. Его прошлое. Потому что каждый раз, когда дело касается Марка, он вспоминает Хлои.

Он не врет мне и не отнекивается что дело в чем-то другом, а говорит напрямую, что чувствует. Так мне легче и ему тоже.

Я кладу руку на его ногу, и он немного успокаивается. Сжимает правой ладонью мои пальцы, а затем целует их, поворачивая налево.

Возле суда нас уже ждет Джон и адвокат Джастина.

Джон для нас как отец. Он часто бывает у нас и очень любит зеленый чай. Я считаю Джона своим отцом больше, чем своего родного, хотя вижу его не реже. Мать же все еще в замешательстве, но, кажется, начинает смиряться с тем, что произошло.

Она не очень любит Джастина, потому что он всегда забывает, как правильно выражаться при ней.
— Привет, милая, — целует меня Джон, а затем пожимает руку Джастина.

Мы направляемся внутрь, чтобы показаться что мы уже на месте.

— Не расскажешь нам в подробностях, зачем мы здесь? — интересуется Джастин, и Джон останавливается, обернувшись к нам.

— То, что ты нашел в бостоне склад — не конец. Они нашли еще что-то. И здесь она. Лидия тоже в суде.
Лидия.

От одного ее имени по моему телу бегут мурашки.

Лидия была в лечебнице. Но сегодня Лидия на суде.

Я не хочу её видеть. Не хочу смотреть в её глаза, потому что в них я уже давно мертва.
Я начинаю нервничать даже, не дослушав его.

— Я не хочу быть там, — проговариваю я, взглянув на Джастина. — Можно я буду здесь?

Джастин соглашается. Он с самого начала не считал это лучшей идеей.

— Давай я позвоню Тайлеру, и он отвезет тебя домой?

— Нет, я подожду тебя здесь, — проговариваю я и присаживаюсь на кресло. Он качает головой.

Двери резко распахиваются, и я вижу его в компании двух полицейских. Он в оранжевой форме и в наручниках. Его волосы стали еще длинней, но бороды нет.

Он смотрит в мою сторону и не сводит взгляда с моего живота. Мне хочется плюнуть ему в лицо каждый раз, как только я его вижу, потому что я помню, что было на той кассете.

Они толкают его в зал суда и Джастин с Джоном уходят вслед за ним.

Я жду. Жду около пятнадцати минут. Поднимаюсь с кресла и начинаю ходить из стороны в сторону. Нервничаю больше, чем когда-либо за этих восемь месяцев.

Мне нельзя нервничать.

Присаживаюсь обратно на кресло и закинув ногу на ногу начинаю расслабляться.

— Сама Митчелл, — слышу я голос рядом и вздрагиваю.

Лидия стоит прямо передо мной. Рядом с ней её психотерапевт, который разговаривает по телефону. На Лидии тоже наручники.

— Здравствуй, Лидия, — более спокойно проговариваю я.

— Пытаешься быть милой? Все мы знаем, что ты дрянь, Митчелл, — выплевывает она. — Трахалась с Бибером, пока была замужем за Марка.

— Лидия! — вскрикивает женщина рядом с ней, и та смотрит на нее с отвращением.

Я молчу.

Я не собираюсь спорить ней или ругаться, поэтому опускаю голову и пытаюсь отвлечься на что-то другое.
Волнение берет верх. Мои руки становятся холодными от одного ее присутствия.

Уходите отсюда, сейчас же.

Но они здесь. Ждут, пока их позовут.

Лидия начинает напевать колыбельную и по моему телу бегут мурашки. Я пела её для Адалин.

— Для нее тоже петь будешь? — спрашивает она, а в моем горле становится ком. — Расскажешь ей, что у нее должна была быть сестра?

Я молчу, а она снова поет.

Я поднимаюсь с кресла и хочу уйти, как слышу сзади себя крик и чувствую толчок мне в спину. Падаю на колени и с моих губ срывается стон.

Она кричит. Она истерически воет сзади у меня, пока я поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов назад, обернувшись к ней.

Лидию держат два полицейских, а из зала ожидания выбегает Джастин.

Он обеспокоенно бросается в мою сторону и взяв мое лицо в ладони что-то кричит.

Я не слышу его.

Я слышу колыбельную.

Закрываю глаза, прислушиваясь к собственному сердцебиению и первое что происходит это крик, который вырывается из меня.

Я хватаю его за плечо и сжимаю слишком крепко, от чего он хмурится, но терпит.

Она толкается во мне. Она не просто толкается, она будто пытается высвободиться из меня.

Еще рано. Еще не срок.

— Куинн? — кричит Джастин. — Джон, заводи машину. Куинн?

Я не могу говорить, потому что мне больно.

Я кричу.