Из Франции с любовью

Глава III

Первая пара прошла без происшествий и проблем. Наш новый куратор рассказывал нам о своих странных приключениях с друзьями (что нас очень поражало, ведь субординацию ещё никто не отменял) и знакомил нас с подробностями своей биографии. Самое интересное, что вызывало у всех нас удивление — его постоянный юмор и сарказм. Ни одно предложение Бальтазара не обходилось без шуток и смеха. Один раз, когда он поделился откровениями из личной жизни, попросту рассказал, как вместе с младшим братом декана и по совместительству нашим преподавателем по предмету «Сравнительная грамматика французского и испанского языков» — Гавриилом, который, как оказалось, его лучший друг, ходил в бордель, наш смех было слышно на весь этаж (От факта, что сладкоежка Гавриил его дружбан, я до сих пор в шоке). Вообще доцент не боялся в открытую рассказывать о своих походах в публичные дома, о барах и ресторанах, которые он постоянно посещал по вечерам, об алкоголе и... Даже о траве.

Конечно, можно было найти объяснение такому поведению новоиспеченного учителя: в столь домашней обстановке Бальтазар хотел наладить отношения с группой и показать, что куратор это не просто преподаватель, это — лучший друг, соратник и собрат. Что куратор академической группы — второй родитель, в моём случае, папочка, поскольку он сопереживает каждому своему подопечному и стремится всячески повысить его успеваемость... Вот Бальтазар, наверное, и хотел показать нам наглядный пример того, как можно сломать такой распространенный стереотип о том, что преподаватель — злой тиран, а студент — жертва. Он хотел продемонстрировать нам, что неформальные, семейные отношения в университете тоже возможны, и нет ничего страшного в том, если студент или профессор поделятся сокровенным и поговорят о наболевшем... И у него это получилось.

— Перерыв. У вас есть сорок минут между двумя французскими, чтобы покушать, покурить и... В общем, хорошо отдохнуть. После перемены жду вас в этой же аудитории. Я надеюсь, что в таком же составе вы и вернетесь сюда. Никто не сбежит и не потеряется. — Бальтазар встал из-за стола, взял журнал и направился на выход из аудитории. — Нам будет весело дальше. А перекличку все-таки я повторно проведу, — бросил он на прощание и шутливо отдал нам честь.

— Нет, вы видели! Я в шоке от нашего нового препода! — восторженно молвил Кевин, когда дверь за куратором закрылась. — Пятерка. У меня двадцать баллов! Понимаете — двадцать! * Мне никогда никто столько не ставил! Это высший балл! Когда этот предмет вел Михаил, у меня стояла шестерка, ну максимум семерка, а сейчас... Я под эмоциями!

— Да, — поддакнул другу Альфи, собирая в рюкзак тетради и учебник, — мне вообще наш декан говорил, что я бездарность и в будущем буду работать кассиром в супермаркете... А Бальтазар сразу увидел талант и потенциал! Девятнадцать баллов — пятерка. Ура!

— А чем твоя «Крошка-Картошка» отличается от супермаркета? — задал риторически-издевательский вопрос Джек и добавил: — Та же забегаловка...

— Ирония девяностого левела, — фыркнул Самандриэль и обидчиво поджал губы.

— Ага, и мне девятнадцать баллов, — радостно защебетала Ева, все ещё не веря собственной отличной оценке. У этой мадемуазель никогда не было высокого балла по французскому и максимум, на что она могла претендовать, это нетвердая тройка. — Профессор нас недооценивал! А тебе сколько, Анжелика?

Я посмотрела на подругу и, расплывшись в улыбке, сообщила:

— Двадцать.

— Не препод, а мечта прям! — Анна сделала свои выводы. — Ну что, ребятки, а теперь в столовую?

— Блин, да у всей группы пятерки, — заметила Ханна. — Вот декан удивится, что мы резко полюбили французский язык и начали его усердно учить...

— Красавчик, — закончил восхищаться доцентом Адам Миллиган. — Ну, и кто кушать идёт?