Антарова К.Е. "Две жизни" Том 1

Глава 24. Наши последние дни в Константинополе

Точно в девять часов утра на следующий день я стучался в двери сэра Уоми.

Каково же было мое изумление, когда вместо работы я нашел сэра Уоми в дорожном костюме и в прихожей увидел увязанный чемодан.

В комнате был капитан, подававший сэру Уоми билеты на пароход. Он, очевидно, незадолго до меня пришел. Лицо его было очень бледно, как будто он всю ночь не спал. А я, по обыкновению вечером провалившийся куда-то в глубоком сне, ничего не знал о том, как мои друзья провели ночь.

Заметив мой расстроенный вид, сэр Уоми погладил меня по голове и ласково сказал:

— Как много разлук, где ты был или давно привязан, или успел вновь привязаться, пришлось тебе пережить, Левушка, за последнее время. И все их ты пережил и переживаешь тяжело. С одной стороны, это показывает твою любовь и благодарность к людям. С другой — отсутствие ясного знания, что такое земная жизнь человека и как он должен ценить свой каждый день, не тратя его на слезы и уныние.

— Скоро, через несколько дней, ты уедешь с И. в Индию. И новые страны, через которые ты будешь проезжать, кое-где останавливаясь, и новые люди, их неведомые тебе обычаи и нравы, — все поможет расшириться твоему сознанию, толкнет твою мысль к новому пониманию вещей.

Пройдет несколько лет, мы с тобой увидимся, и годы эти — твои счастливейшие годы — мелькнут как сон. Многое из того, что ты увидел и услышал за это короткое время, лежит сейчас в твоем подсознании, как в запасном складе. Но ты не только поймешь все, что там копишь, но и перенесешь большую часть оттуда в свое творчество.

— На прощанье, мой дорогой секретарь, возьми от меня вот эту цепочку, надень на нее очищенный силой любви камень Браццано и носи на груди, как знак вечной памяти о милосердии, обет которого ты сам добровольно принес. Где только возможно, будь всегда милосерден и не суди никого. Любовь знает помощь, но она не знает наказаний и осуждения. Человек сам создает всю свою жизнь, а любовь — когда кажется, что она внешне подвергает человека наказанию, — только ведет его к высшей форме жизни.

Завет мой тебе: никогда, нигде и ни с чем не медли. От кого бы из нас ты ни получил весть, — выполни тотчас же приказ, который она несет, не вдавайся в умствующие рассуждения и не жди, пока у тебя где-то внутри что-то станет готовым. Эти замедления — только доказательство неполной верности; и ты видел, к чему привели размышления Анны, как разъели ее сомнения весь мост, ею же самой выстроенный, к уже сиявшему ей новому пути освобождения.