Я поднял руку - стоп, осмотреться, - и приподнял к плечу «сайгу». Нет, наверно, почудилось... здесь, в этом черном зеве гаража «№ 7» уже не один год росли черно-багровые высокие «папоротники», укоренившиеся прямо на бетонном полу. Давно выбитые окна заплыли какой-то вязкой черной пленкой, такая же короста широкими пятнами расползлась на стенах и створках упавших ворот. Да, верно... шорох этот не от твари - в таких вот зданиях, облюбованных «папоротником», всегда что-то шуршит, поскрипывает, едва слышно скрежещет с таким звуком, словно трутся друг о друга листочки мятой фольги. Гараж, естественно, «фонил» - мне и заходить не нужно, чтоб понять это по характерной аномальной растительности. В другой день я бы не рискнул сунуться в такое здание - радиация штука коварная, - но сейчас, с таким оборудованием, пожалуй, стоило проверить местечко.- Слушай, Хип... дай-ка на время свою «почку».- Э... м-м-м... Лунь. Ну, как бы почку на время не дают, - тихо ответила стажер. - Да и вообще, место для операции не очень подходящее, грязно, и без наркоза я на это дело категорически несогласная.Я обернулся. Ну, точно... в синих глазах Хип отплясывали знакомые веселые искорки, которых мне давно не хватало. Девушка улыбалась, протягивая на ладони сияющую изумрудным светом почку «пузыря». Я подмигнул в ответ, поместил зеленый шарик в специальный контейнер на поясе и, защищенный уже в два раза сильнее, решился на вход в гараж. Можно было, конечно, зайти и с одним фрагментом «пузыря», но далеко не факт, что жесткое излучение не проберется-таки до моих клеток. Да, артефакт замечательно убирал радиоактивные частицы из организма и «гасил» любую полученную дозу, со временем, конечно, но вот восстановить испорченные, убитые радиацией, а то и переродившиеся клетки, увы, уже не мог - с этим справлялась только инъекция «жизни». Неуютно мне как-то осознавать, что в особо прочной стальной коробочке на поясе нет больше двух маленьких ампул с синей, немного светящейся жидкостью. Берег, называется, берег, а все равно пропало лекарство. Ладно, может, еще отыщу, ну а пока самым малым ходом в гараж. И темно же здесь, однако... диодный фонарик почти не освещал гулкую темноту, свет терялся в высоких черных стеблях «папоротников», в их плоских, узорчатых листьях. Сканирующий дозиметр ДСУ-2 начал изредка, лениво потрескивать - да, если бы не почки «пузыря» на поясе, сейчас бы он буквально захлебывался характерным «царапающим» звуком. На ДСУ загорелась тоненькая, с волосок, зеленая полоска - мол, фон есть, но пока не критический. Хм... похоже, давно не заходили в этот район сталкеры. Грязное место считается во всех смыслах, поэтому шанс найти что-нибудь ценное повышался в разы. Ну, а пока и это сойдет - на колонне, почерневшей от радиоактивной плесени, серебристыми лучиками играл «хрусталек» - длинный, тонкий кристалл, проросший прямо из бетона. Чуть дальше, у густо заросшего странным багровым мхом остова ЗИЛа мерно пульсировал едва заметными вспышками крошечный не то «каменный цветок», не то еще какая штука. Но туда я не пойду: в воздухе как будто сеть рыболовная мельтешит и над чудовищно обросшей машиной, и над яминами в полу, и словно волны по ней от потолка до пола ходят - эдакая прозрачная штора, а под ней даже «папоротников» нет. Нет, туда нельзя точно, даже гайку швырять не буду, черт его знает, чем оно ответит. Эх, зараза... ведь точно артефакт под ЗИЛом, может статься, что и уникальный. Досадно... но «хрусталек» точно мой. Штука средней цены, зеленью две-три сотни с поправкой на нынешнее состояние НИИ. Лады, курочка тоже по зернышку клюет, да сыта бывает. Острый он, как стилет, о грани порезаться можно запросто, да и пальцы обжигает, поэтому я снял с пояса большой, мощный пинцет из особого сплава с толстыми изолированными цангами. Аккуратно, чтоб не сломать - хрупкий он, зараза, словно и впрямь из хрусталя, - раскачал артефакт, благо в тех местах, где «хрустальки» из стенок растут, бетон мягкий, словно слежавшийся пепел, разъедает его, что ли. «Хрусталек» тихонько звякнул и подался, - ну, пока в пинцете, сейчас с контейнерами возиться не резон. Самым медленным ходом назад - дозиметр все-таки беспокоится, похрустывает тихим треском, и полоска на нем зеленая заметно шире стала.А теперь можно и быстрым шагом, на свет из этого неприятного местечка. Да уж, в самом деле Дикая территория, не зря ее так назвали... даже волосы иногда дыбом встают.- Ну, что там?- Да вот... трофей! - Я победно поднял чуть выше пинцет с зажатым в нем артефактом. - Давай контейнер, стажер. Да, и травы туда нарви - штуковина хрупкая, бьется в легкую.Кисло сегодня как-то прошлись. Места здесь «грибные», хорошие, можно было бы рассчитывать на серьезный улов, ан нет - набрали в рюкзаки в основном такой же мелочевки, что и на Свалке можно насобирать, не особенно напрягаясь. Но жаловаться, конечно, не приходилось - что сами не нашли, то друзья подарили: в рюкзаке у меня лежал «светляк», который один стоил моего полугодового заработка. «Ботаники» обещали крупные премиальные за будущий поход на северные болота по «новым» территориям - расставить лабораторные микромодули - «дартсы», да наметить хотя бы примерный маршрут для будущей экспедиции. И те же фрагменты «пузыря» можно будет продать перед уходом какому-нибудь состоятельному сталкеру или даже барыге из «Шанхая» - тоже сумма выйдет немалая.И пока голова была занята подсчетами, выкладками да примерными планами на будущее, глаза внимательно следили за полетом гаек, отмечая все странности, какие только можно увидеть. Прав был Фельдшер - Зона пусть и не очень заметно, но изменилась, как будто тише стала, мертвее. И не в Выбросе, наверно, дело было, а в том, что человеческого присутствия совсем не ощущалось. Бывшая промзона словно вымерла от ворот на Росток до кривых перелесков Янтаря. Понятно, что и раньше Дикая небогата была на живность, не любят мутанты бегать там, где жрать совсем нечего и где аномалий много. Разве что шатались тут существа, которые живностью назвать очень сложно - зомби, снорки, кикиморы и прочая не живая, но и не мертвая пакость. Этим, по большому счету, и есть-то не нужно, «ботаники» это давно доказали, но все ж таки пытаются, как та компания снорков на Свалке. Не было еще такого случая, чтоб где-нибудь в выбитых окнах заводских зданий не маячила высохшая желтая морда зомби с глазами-ямками или из какой-нибудь канавы не доносился бессвязный, зажеванный речитатив мертвеца, жалующегося на Зону-стерву, даже заслуженный покой отобравшую. Но и этого сегодня нет - совсем тихо на Дикой территории. Даже следы сталкеров - мятые окурки «Примы», раздавленные банки из-под энергетиков, кострища на редких здесь «чистых» участках были уже застарелые, покрытые наплывами грязи. И тихо вокруг, чуть не до писка в ушах.- Эй, Лунь...- Да?- А что это там такое... вон, на площадке возле цистерн?Я посмотрел в указанном направлении. Знакомое местечко, и тоже со «сторожами» - небольшая узкая площадка рядом с двумя облезлыми нефтяными цистернами, стоящими на боковой железнодорожной ветке. Четыре тонких столбика в рост человека, таких длинных черных пня, словно выросших на пыльном трещиноватом асфальте. Три рядышком, один чуть в отдалении. Кто не знает, действительно не поймет, что за столбы такие, все в толстых черных потеках и с серыми, гладкими макушками.- «Долговская» четверка домой возвращалась, Хип. Не тем путем прошли, каким надо.- Да ну... серьезно? Столбы эти двумя ладонями обхватить можно... ну, на фиг. Пугаешь, что ли?- И в мыслях не было. На вот бинокль, глянь. У крайнего голова полностью из этой черной смолы вывернута, хорошо видно. А на ближнем лохмотья от комбинезона. С другой стороны, на рельсах, еще один талант стоит, решивший срезать через нехороший участок. Тоже столбиком торчит, таким же точно. Между цистернами есть что-то, на движение реагирует.- Ох, е-мое, - Хип вернула мне бинокль. - Действительно, голова... даже волосы остались.- Чуть дальше и правее отсюда стройка есть, с одной стороны обваленная, так там народу осталось намного больше. Так что нам туда не надо - сейчас попробуем к Свалке выйти через второй цех.- О'кей. Через второй, значит, через второй, - легко согласилась Хип. А вот я призадумался.Длинные и высокие, в пять этажей, вдоль проржавевших, заросших железнодорожных путей тянулись здания бывшего завода, разбитые на отдельные корпуса. Внутри, и я это знал, было темно даже днем - уж не знаю, о чем думали проектировщики, но весь первый этаж был почти без окон, если не считать за таковые узкие щели в толстых бетонных стенах. Света, проникавшего сквозь них, хватало только на то, чтоб не налететь лбом на внезапно выплывшую из темноты колонну, но было уже катастрофически мало, чтоб обойти зомби, которых в зданиях завода всегда было просто немеряно. Уф... был бы нормальный фонарь, так нет. Мой старый светильник, на осколке «солнца», успешно накрылся при переходе из мира Координатора, как, впрочем, и все остальные артефакты. Хорошие, «шахтерские» фонари продавались на Ростоке, но туда мне ход с недавнего времени был закрыт, да и денег у меня тогда не было ни копейки. На Армейских складах, конечно, тоже наверняка фонари были, но не возвращаться же теперь туда. А та китайская финтифлюшка на нескольких диодах светила разве что на пару метров - в НИИ не нашлось ни одного нормального, подходящего фонаря - только такие вот ущербные «карандаши». Плохо, когда накрывается налаженное снабжение с грамотным, опытным посредником вроде того же Барина. Уж он бы не допустил такого дефицита.- Что так задумался, Лунь? - Хип обеспокоенно тронула меня за руку.- Да вот... без освещения мы с тобой, стажер. - Я пощелкал кнопкой маленького, слабосильного фонарика. - Этим только под ноги светить, а по сторонам уже никак.- В здании аномалии?- Есть и они... но там имеется и кое-что похуже.- Что?«В подвале ощутимо несло кислятиной. Не теми едкими, обжигающими горло испарениями „киселя" или „газировки", нет, а характерной уксусной, с четкими нотами тухлятины вонью. У входа в подвал недостроенного общежития запах этот был почти неощутим, пахло скорее терпкой сыростью и мокрым бетоном. Проходя мимо, я даже бы и не посмотрел в его сторону, но в густой, черной глубине мелькнул вначале серебристо-белый лучик, а затем, все в той же черноте, прокатилась по полу „вспышка" Не уникальный артефакт, вовсе нет, их иногда по нескольку штук из ходки приносят, но спрос на них был стабильный, и, в отличие от других достаточно распространенных артов, даже повышался, из-за чего „вспышки" медленно, но верно подрастали в цене. Барин уже несколько недель принимал „вспышку" за четыреста зеленых рублей, ходили слухи, что скоро „ботаники" начнут скупать их и за четыреста пятьдесят. Многие сталкеры от этого придерживали до поры и без того недешевые артефакты, но, поиздержавшись, все равно продавали посредникам. Естественно, четыреста долларов в Зоне превращались в двадцать-двадцать пять тысяч нарисованных президентов в той же Европе - при определенных условиях артефакт умел дробиться на мелкие и даже мельчайшие фрагменты. Одной „вспышки", например, хватало на несколько тысяч неисчерпаемых блоков питания для тех же ПМК, сотню „бесконечных батареек" для ноутбуков или два-три питающих элемента для автомобильных электродвигателей, после чего владелец такого авто мог навсегда забыть о заправках, бензине и смене аккумуляторов. Ну, а пара „вспышек" в избытке обеспечивала электроэнергией частный коттедж. Некоторые ученые крепко сомневались в „бесконечности" энергозапаса „вспышки", но факт оставался фактом - со временем выход электроэнергии ничуть не слабел, артефакт или его фрагмент не терял ни в массе, ни в насыщенном „электрическом", в легкую синеву, блеске, ни в каких других характеристиках. То, что „вспышка" вот так запросто нарушает один из фундаментальных законов природы, буквально сводило ученых с ума - люди науки попросту не понимали, как „работает" этот артефакт. Но человечество давно оценило пользу пусть и непонятных, но ставших вдруг совершенно необходимыми „вспышек". Юсовцы, по слухам, уже начали на наших артефактах собирать особое оружие по давно придуманным схемам - „вспышка" обеспечила то самое недостающее звено - компактный и при этом исключительно мощный источник энергии.Поэтому я и остановился у подвала.„Если удастся мне выцепить эту штуковину, то вместо ПМ, уже показавшего свою „эффективность" по стае слепых собак, возьму на вооружение ПП-2000, - думал я, стоя у зева подвала, - да и тушенка уже на исходе, и комбез прожег в „киселе", дыра пусть и небольшая, а все ж таки дыра, ремонтировать надо".Но спускаться по лестнице было все-таки страшно. Дрянные истории ходили вокруг этих заброшенных строек какого-то несостоявшегося учебного заведения. И что морочит на верхних этажах, и что зовет кто-то сталкеров по имени через шахты вентиляции, то есть на самом деле зовет, протяжным таким, печальным голосом, даже на микрофоны ПМК это дело записали. Фреон, излазивший второй корпус, достроенный уже, в котором до Первой студенты жили, одну штуку рассказал. Было, мол, такое, что когда по коридору четвертого этажа шел, то из боковых дверей руки высовывались и ему махали, серые, говорил, длинные такие, а стоило зайти в комнату, то никого там и нет. Еще рассказывал он, что в коридоре том страшно ему не было, только удивительно очень, а испугался он, уже выходя из общежития, да так, что чуть ноги не отнялись. И что с тех пор в этот студгородок он больше ни ногой. А меня вот понесло, дурака... места-то в принципе уловистые, и аномалий не так чтобы много, и зверье эти здания обходит десятой дорогой. А что Фреон руки видел, так это и галлюцинации могли быть, и от голосов в вентиляционных шахтах никто еще из сталкеров не помирал.А хороша „вспышка". Они, правда, все „калиброванные", и размер, и вес у них одинаковый, различия в миллиметрах и долях грамма. Но эта мне показалась самой большой, дорогой и даже по-особенному блестящей. Катаются они по всей Зоне, артефакты это непоседливые, этакие перекати-поле. Даже из ям выбираются, если стенки не очень крутые, но из подвала уже дороги им нет. Кто знает, может, там не одна она, а пара-тройка штук... И жадность вместе с азартом сильнее страха оказались. Покидал я в проем двери гаек, прислушался, да и полез в подвал.Тогда-то и пахнуло в лицо вместе с холодным, промозглым воздухом той самой, характерной - кислятиной. И по-хорошему, надо бы мне из того подвала наверх, но в темноте, чуть цокая по камешкам, вдоль подвального, угольно черного коридора прямо на глазах укатился яркий серебристый колобок, свернув в какое-то боковое помещение, и, надо сказать, далековато укатился. „Вспышка" - штука сама по себе яркая, и в темноте хорошо заметная, но вот странное дело - сама светит, хорошо так светит, но ничего не освещает - так, маленькое светлое пятнышко прямо под ней, и все. А подвальный коридор, зараза, длинный, и в этой темноте даже не поймешь, в какую из боковых дверей „хабаринка" свернула и куда дальше ее понесло. Добро, фонарь есть и „сайга" с картечью... со светом-то оно нормально, оружие уверенности добавляет. Даже если на снорка в подвале напороться, то тварь эта особо не распрыгается, а на четвереньках бегают они не так чтобы очень ловко. Зомби страшны, вопросов нет, но от них и уйти можно... а зомби здесь точно есть - в одну из комнат медленно, неохотно уволоклось какое-то грязное тряпье, и вонь уже серьезная, словно в подвал дохлых кошек накидали.И не надо бы быстро по подвалам этим ходить, но оно как-то само получилось - прокидав гайками коридор, прошел я по нему быстрым шагом, не задерживаясь у черных дверных проемов, где что-то смутно шевелилось и вздрагивало. Застойный воздух подвала был уже буквально отравлен смрадом гниющих тел, респиратор не спасал, и потому я начал дышать через рот. Вот и конец коридора, световое пятно фонаря уперлось в бетонные блоки и трубы в лохмотьях теплоизоляции. Прямо по стене с тихим журчанием стекал ржавый ручеек, заворачивающий в большую, на десяток кабинок, подвальную душевую, выложенную коричневым кафелем. Успел я вовремя - пол душевой имел заметный склон для стока воды, и в углу виднелся черный зев канализации. Именно туда, словно бильярдный шар в лузу, и направлялась „вспышка", медленно катясь по влажному, липкому полу. О том, что артефакт в диаметре заметно больше, чем просвет канализационной трубы, я вспомнил уже в полете...Зачем я сломя голову метнулся за „вспышкой", до сих пор непонимаю. Крепко повезло мне, что в душевой не было аномалий - единственно, кафельный пол, покрытый какой-то слизью, сыграл со мной злую шутку. Я поскользнулся, выставленные вперед руки, на которые я должен был приземлиться, разъехались в стороны, и почти не смягчили удара. Скользкий, вонючий и чересчур твердый кафель звонко и поразительно больно встретился с моим подбородком, носом и лбом. С коротким сухим хрустом разлетелся налобный фонарь, и единственными источниками света в совершенной темноте остались искры из глаз и серебристый шарик „вспышки", усевшийся в выемку слива. То, что было больно, так это мягко сказано - я, оскальзываясь, перевернулся на спину, и по щекам тут же побежали два горячих ручейка. Рассаженный подбородок, саднило и жгло, во рту стало солоно от крови, но зубы, вроде, целы... ох...Сотрясение я получил почти наверняка - сознание пару раз куда-то уплывало, начало подташнивать. Я с трудом поднялся на ноги, подобрал светящийся шар, и вдруг понял, что совершенно не ориентируюсь в пространстве. От серебристого сияния „вспышки" окружающая темнота стала казаться еще глубже - артефакт своим свечением словно усиливал ее. Я мог рассмотреть только свои пальцы и запястья - нечего было и думать выйти с таким „фонариком". В кармане была китайская пластиковая зажигалка, но, по исключительному закону подлости, при первом же „чирке" истершийся кремень вылетел, и по пружине заскрежетала насечка колесика. Спичек с собой не было, а маленький кристаллик „каменного огонька", от которого, при некотором умении и не без труда можно было зажечь пучок сухой травы или прикурить сигарету, сам по себе не давал даже ярких искр, а просто лежал в тайном кармашке пояса на случай отсутствия спичечного коробка или зажигалки. Я вдруг отчетливо понял, что придется выбираться из подвала ощупью, придерживаясь всегда одной стены, до тех пор, пока не увижу свет выхода - иначе плутать по подземному этажу можно было долгими часами, помногу раз проходя по одним и тем же помещениям. Я вздохнул, нащупал рюкзак, и из кармана на клапане извлек аптечку, выбрал гладкий цилиндрик универсального раневого антисептика и щедро побрызгал ощутимо жгучим спреем на лицо, вставил в нос ватные тампоны - кровь все не унималась. „Вспышку" запаковывать в контейнер не стал, оставил в руках, надеясь, что, глаза привыкнут к темноте и мне хватит даже такого странного света. Как оказалось - зря: сияние артефакта было и в самом деле очень странным, и я по-прежнему ничего не видел вокруг даже через долгие несколько минут. Ощупывая влажные скользкие стены, я начал медленно продвигаться к выходу из душевой, поминутно оскальзываясь и с трудом сохраняя равновесие. Скользкий, ледяной кафель, шершавый бетон, гнилое, влажное дерево дверного косяка и совершенно неожиданно - что-то мягкое, осклизлое, легко подавшееся под нажатием руки, „Тха!" - хрипло каркнуло нечто, часто ступая какими-то липкими, поскрипывающими шагами. И кто-то замычал дальше по коридору, и даже забитым кровавой ватой носом я почувствовал соленый гнилостный запах. Нечто, отшатнувшееся во тьму, снова полезло в дверь, и по моему плечу легонько мазнула белая, безобразно вздутая рука с отслоившимися ногтями - слабого света „вспышки" как раз хватило на то, чтобы это дело рассмотреть.Мало какой сталкер не знаком с таким чувством, как свирепый ужас. Не просто страх или неуверенность, и даже нехарактерные „роды ежиков" перед жутковатым переходом или необходимостью зайти в незнакомую „заброшку". А именно тот ужас, черный, безумный, когда даже опытный, закаленный Зоной человек превращается в напуганную до слабости кишечника, орущую обезьяну, у которой остается единственная мысль - зубами и когтями пробиться из западни и бежать, бежать как можно дальше отсюда. И, если такое случается, сталкер не жилец - первый же подобный забег гарантированно закончится в „карусели" или луже „киселя". Мне, можно сказать, повезло, от такого адреналинового удара мозг не поплыл, а, напротив, заработал в разы быстрее. Я крепко, с оттяжкой врезал ногой в темноту, отчего чье-то тело с грохотом и хрустом отлетело к соседней стене, ломая не то кости, не то горы гнилых ящиков. Вынул из кармана фляжку с семидесятиградусной „слезой контролера" и вылил ее на левую руку, отчего ткань стала вдруг холодной и потяжелевшей. А затем с силой вдавил кристалл „каменного огонька" в пропитанный крепким спиртным рукав.Яркое, желтое пламя разом осветило помещение душевой. Не чувствуя ожога, я другой рукой приподнял дробовик и всадил сноп крупной дроби в распухшее, с вывернутым черным языком лицо, отчего голова зомби разлетелась гнилым арбузом, а вздутое от воды, похожее на бурдюк тело завалилось на спину. Люто выматерившись и подняв повыше „факел", я ломанулся из подвала на воздух, на свет, по пути с оглушительным грохотом расстреливая в темноту магазин „сайги"...Красную, всю в волдырях ожогов кисть руки, которая болела так, словно с нее сняли всю кожу, разбитый нос и лопнувший подбородок я потом долго выглаживал „душой", по счастью, найденной в ближайшем болотце. Потому и шрамов на лице не осталось, и рука зажила на глазах, но с тех самых пор я очень хорошо понимаю людей, которые боятся темноты».- Так что там, Лунь? - Хип пытливо заглянула в глаза. Признаться девчонке, что жуть берет? Хм... несолидно. Но и топать через темный цех с ходячими кадаврами, имея на руках только слабосильный диодный фонарик, тоже не особенно умное решение. Ведь сколько зарекался уже от глупостей, Лунь? Понесло тебя через Дикую, думал хабара намыть, а то, что цеха тут не просто темные, а буквально черные, и фонаря при себе до сих пор нет, это ты запамятовал, седая башка. Знали бы сталкеры, которые меня всерьез чуть ли не за мастера считают, сколько на самом деле дури в моей голове...- Не ходи туда, Лунь, - послышался знакомый хрипловатый голос. Мы с Хип обернулись одновременно, и я порадовался за стажера - моментально дробовик к плечу, изготовилась стрелять, даже присела немного, словно уклоняясь от ответного выстрела. Ну, правильно все сделала - никого вокруг, и тут голос за спиной. Пусть даже и знакомый.В нескольких метрах от нас стоял Координатор, приветственно поднявший руку. И он был не один.Я узнал Доктора. Болотник немного печально улыбался, отчего на загорелом, обветренном лице стали особенно заметны лучики морщин в уголках глаз. Рядом с Доком стоял Фреон, в полной выкладке для дальнего рейда в Зону - полный рюкзак, запасные магазины для странного, немного громоздкого на вид оружия, отдаленно напоминавшего модульную винтовку FN, усиленный респиратор на груди. Странное дело - Фреон выглядел как будто старше, даже седина в коротких, ежиком, волосах стала заметнее, или, может, я этого раньше не замечал. Сталкера было почти не узнать - привычно хмурое, даже раздраженное выражение лица сменилось на спокойную уверенность во взгляде, даже тепло. Впрочем, Фреон все же улыбнулся, кивнул, покосился на Доктора с почти победным видом. Улыбка сталкера стала шире, когда я легонько щелкнул пальцем по ПМК на поясе.- Спасибо, Фреон! - Хип крикнула это так звонко, что эхо отскочило от серых заводских стен. - Запомни, сталкер! Я никогда, слышишь, никогда не винила тебя и всегда считала другом! Слышишь меня, Фреон? Я хочу, чтобы ты это знал! Спасибо тебе от нас за все! Спасибо, Фреон! Прости, что не сказала этого раньше!- Спасибо, друг! - Я поднял руку. - Спасибо тебе за нас.Лицо Фреона окаменело, он вздрогнул и спрятал глаза за ладонью. Доктор положил ему руку на плечо, что-то сказал неслышно, сталкер отвернулся.- Хорошо, что вы это сказали ему. - Голос Координатора был очень тих, шел словно издалека. - Теперь он уйдет спокойно и не будет ни о чем жалеть.Кроме Фреона и Доктора рядом с Координатором стояли еще два человека. Я их не знал... один, высокий лысый старик в удивительно неряшливой, грязной фуфайке, раздутых в коленках спортивных штанах и галошах из обрезанных резиновых сапог, не улыбался, а просто внимательно разглядывал нас. Несмотря на невероятно запущенный вид, взгляд старика светился каким-то потаенным, нечеловеческим знанием, граничащим с безумием, и я вдруг понял, что это Смотритель, о котором тогда, у давно погасшего костра мне говорил Доктор. Тем, кого Док назвал Бессмертным, видимо, был человек в оранжевом научном комбинезоне со снятым шлемом. Молодой, черноволосый, с умным взглядом поверх небольших очков-таблеток, он помахал нам рукой, как старым знакомым, и тут же смущенно улыбнулся.- Доктор попросил за вас, - продолжил Координатор. - И я с радостью согласился помочь. Мы вам очень обязаны, сталкеры... благодаря вам у нас много времени, чтоб подготовиться к встрече с Монолитом. Он увидел вас и дал нам возможность все исправить, все отменить, все сделать так, как надо...Доктор что-то сказал, по-прежнему неслышно для нас, но Координатор кивнул и продолжил.- К сожалению, мы не предотвратили выход Камня на уровень планетарного информационного поля. То желание, желание самой Земли, которое услышал Монолит, было крайне... спорным для будущего нашей цивилизации. Мы идем, скажем так, убедить Монолит не исполнять эту просьбу... и у нас есть весомые аргументы. В том числе и благодаря вам. Запомните: тот осколок, что лежит в вашем рюкзаке, является гарантом вашего желания. Сохраните его... когда придет время, он сам даст знать, что нужно делать. И последнее... собственно, просьба, которую мне передал Доктор и которую я с радостью исполню. Мои способности в этой реальности теперь очень скромны, но я все же сделал небольшую коррекцию событий. Вам будет сделано предложение в НИИ, от которого не отказывайтесь. Это единственный способ добиться того, к чему вы стремитесь, все остальные сценарии вашей реальности... плохи. Одним вам будет очень трудно, и поэтому к вам идет друг и проводник. Берегите ее. Мы уходим, и больше ничем не сможем вам помочь. Возвращайтесь через Росток, там вертолет ученых. Он доставит вас в Чернобыль-7. Прощайте.Я только сейчас заметил, что фигуры всех этих людей были до странности отчетливы и при этом плоски, словно кто-то наложил на воздух изображение или проекцию. Первым ушел Бессмертный, как-то сразу и бесследно исчезнув, не сделав даже шага. Остальные, не оборачиваясь, быстро уходили вдоль железнодорожных путей, и их фигуры, постепенно теряя четкость, цвета, контуры, на глазах превращались в размытые облачка, терявшиеся на фоне серых стен и пестро-ржавых вагонов.Больше не раздумывая, я повернулся к выходу на Росток. В конце концов, мало ли что там думает Седой - мы с Хип с недавних пор официально научные сотрудники НИИАЗ. Вправе проходить на территорию научной базы нам вряд ли кто откажет. И добраться до Чернобыля-7 на научном вертолете тоже было бы совсем неплохо - «ботаники» пользуются таким количеством аппаратуры, что риск нарваться на воздушную аномалию сводился к минимуму. Полет над Зоной был намного безопаснее, чем почти сутки похода по бедным в плане хабара, но далеко небезобидным землям Свалки и Кордона.«Долговец» на первом посту внимательно изучил наши пропуска, недоверчиво косясь на сталкеров, вздумавших вдруг назваться научными сотрудниками, вызывал кого-то по рации, но в конечном итоге все-таки пропустил. Оружие сдавать мы и не подумали - в гости к «Долгу» мы заходить пока не собирались, а сразу двинули к серебристым куполам научной базы, где действительно стоял большой транспортный вертолет, из которого на бетонную площадку выгружали ящики с припасами. Дежурный, хмурый солдат с удивительно «сложным», почти торжественно-героическим выражением лица, сразу кивнул, едва увидев наши карточки, мол, заходите и устраивайтесь, добавив, что с Ростока на базу вылетает и группа «этих ваших ботаников». Долго упрашивать нас было не нужно, и мы забрались в жаркое, темное нутро винтокрылой машины, едва освещенное круглыми иллюминаторами. Через несколько минут пришли «эти ваши ботаники», по-моему, иностранцы, вежливо кивнули и уселись особнячком, разложив на коленях карты и подсвечивая их маленькими фонариками. Пилот какое-то время запрашивал «зонды воздушных коридоров» и «поправки уровней», периодически злобно, со вкусом матерясь и обещая совершенно невозможные кары на головы каких-то «долбодуев», которые «беспилотник на Янове прос...ли», а «пчелами проверять за... ну, очень долго ждать». Что это за «пчелы» я понял скоро - с крыши одного из бункеров по очереди стартовали пять небольших полосатых цилиндров, которые, громко стрекоча винтами, построились квадратом и улетели в сторону Чернобыля-7.Ждать действительно пришлось долго - «ботаники» уже несколько раз уходили в ближайший «купол», по возвращении принося с собой запах свежего кофе и табачного дыма, выходили курить на площадку, кто-то даже прикорнул на сиденье, свесив вниз руки и похрапывая. Хип тоже уснула, положив голову мне на колени и устроившись так, чтоб ботинки «Кольчуги» оказались за пределами сиденья. А я все думал, какой же подарок приготовил нам Координатор, какую такую возможность «подогнал».Наконец, видимо, второй пилот выбежал из «купола» и, приближаясь бодрой рысцой, махнул руками. Тот, что был в кабине, сразу окаменел лицом, что-то прошептал и трижды размашисто перекрестился, напоследок быстро поцеловав и спрятав образок на шейной цепочке.- С богом, - сказал он внятно, зачем-то отстучал по подлокотнику кресла быстрый знакомый мотив, после чего быстро защелкал тумблерами, повернул рукоятки, и вертолет проснулся, зарокотал, начиная раскручивать лопасти.- С богом, - кивнул второй, вставляя в гнезда какие-то блоки и внимательно следя за показаниями на синеватом мониторе. - Шестнадцатый маршрут, верхний горизонт, разведанная степень риска четыре и ниже, рекомендовано воспользоваться навигацией по рельефу и стационарным маякам. Степень риска Выброса два и ниже, уровень аномальной активности коридора шесть до девяти с незначительными колебаниями. Вылет разрешен.- Принято. Врубай широкополосный режим и дымовуху через интервал в тысячу метров. Ну, браччо, поехали.И за весь полет ни один из пилотов не произнес ни слова. Первый вел вертолет, сразу, с места поднятый почти на километровую высоту, хотя, по меркам авиации, расстояние до научного городка было совсем пустяковым. Пилот внимательно, с прищуром всматривался в серое небо, в то время как второй не отвлекался от монитора, быстро, почти виртуозно бегая пальцами по многочисленным кнопкам и верньерам. Всего двадцать минут неторопливого полета, с периодическими зависаниями на месте, во время которых с турелей вертолета выстреливали вперед небольшие, но при этом очень дымные ракеты, оставлявшие в небе длинные серые веревки следов. В иллюминаторы было видно, как рядом с вертолетом дымные следы рвались и закручивались вихрями, но дальше, почти на километр, они висели ровными темными канатами.Оба пилота немного расслабились и плавно повели вертолет, на снижение только после частого мигания довольно яркой зеленой лампочки, встроенной в приборную доску. Один из них обернулся, и я заметил на его лбу бисеринки пота. Пилот улыбался, показывая большой палец.Не дожидаясь сообщения ПМК, мы сразу отправились в сторону НИИ. Артефакты принял у нас Зотов, причем лично. Ученый долго, с огромным удивлением смотрел то на «светляк», то на нас. Естественно, и артефакт исключительно редкий, который уже давно, похоже, перевелся в Зоне как вид, и улыбающаяся Хип в «Кольчуге» камуфляжно-зеленой, «свободовской» расцветки с эмблемами «фрименов». Я был готов поручиться, что ни разу действующий участник этой группировки не пересекал порога НИИ.- Ну, что... браво, сталкеры. - Зотов сказал это почти торжественно, после чего легонько стукнул пальцем по контейнеру со «светляком» - вы в курсе, что у европейцев - внимание! - нет. Ни одного. Такого. Артефакта. Что грант на экспериментальную медицинскую работу со «светляком» давно дожидается отправки: в особенно везучий институт из тех, которые занимаются Зоной. А вслед за этим грантом вернется к нам и потерянное доверие как наших, так и зарубежных спонсоров. Спасибо! - Зотов крепко пожал мне руку и обозначил легкий поклон Хип. - Не знаю, имею ли я право требовать это, но... есть одно дело.Проф сказал это совсем тихо, откашлялся, и я вдруг нутром понял, что вот оно - то самое задание, о котором говорил Координатор.- В чем дело, Проф?- С нашими... коллегами приключилась крупная неприятность. Вы ведь в курсе, что на западе Зоны, за новыми территориями европейцы обустроили крупную базу. И буквально на днях в том районе случился маломощный локальный Выброс. Сама база не затронута, нет, все пока живы, и есть припасы, но... провешенные еще до нашего, скажем так, кризиса со сталкерами дороги, сами понимаете, стали далеко небезопасны. Как вы их называете, «палестинка», само собой, не пострадала, хотя из-за сильного разряда «электры» вышел из строя генератор, который, к сожалению, по неясным для меня причинам они разместили за пределами не только базы, но и самой палестинки, хотя, подозреваю, база давно была запитана от стабильных электрических аномалий. Запасной, стандартный генератор испорчен... в итоге наши коллеги почти полностью обесточены. Запасов у них хватает, но с водой могут возникнуть очень и очень серьезные проблемы - рециркуляционная установка без тока работать отказывается. Родственники уже подали на европейский институт очень серьезный иск, и вы даже не представляете, какая там сейчас истерика.Зотов поднялся, как-то странно усмехнулся и продолжил:- Возможно, с моей стороны это исключительно некрасивая мысль, но та самая станция и независимый от нас отдел иностранных институтов, уже почти отстроенный, должны были стать гвоздем в гроб НИИАЗ, который, правда, мы сами же для себя и выстругали. Так вот, друзья мои... нам необходимо найти и провесить дорогу к европейской станции, и обязательно, слышите, обязательно вывести оттуда всех ученых живыми и по возможности здоровыми.Бородка Зотова вдруг задрожала, глаза блеснули незнакомым, почти хищным огнем, и профессор ощутимо грохнул кулаком по столу.- Чтоб они, канальи этакие, и не думали поперек нашего НИИ свои базы строить и работу нам портить. Сегодня к нам пришла с повинной часть этих товарищей - мол, выручайте-спасайте. Если выведете наших сотрудников живыми, то, честное благородное слово, полевую базу прикроем и работать отныне будем только под началом вашего НИИАЗ. У них-то спецов нет, и военных на спасательную экспедицию они не направят. Седой отказался, мол, не серчайте, товарищи, очень мало у меня осталось проводников, не могу рисковать для иностранцев, у них другие задачи. «Свобода», к которой эти же иностранцы обратились, что в Зоне станцию построили, тоже отказали, почти не объясняя причин, добавив, что, мол, информацией и материалами будем обеспечивать, но людьми рисковать в незнакомых районах - увольте. Отродясь мы проводниками не работали и не хотим, мол, чтоб смерти импортных «ботаников» на нас повесили, на «Свободе», и без того много незаслуженных собак болтается. Вот так, дословно, и сказали.Зотов, странно усмехнувшись, потер руки.- Вот я и вспомнил, Лунь, как ты нас, ученых, по самым скверным местам Агропрома водил. И хорошо водил, надо сказать, все живые вернулись... ну, тогда... - Проф заговорил чуть тише, скорбно нахмурив брови. - Приятная такая есть у вас с Хип черта. Живыми нас из Зоны возвращать. Чего о других, официальных горе-специалистах и не скажешь. В общем, рассчитываю на вас, сталкеры. Крепко рассчитываю. Спасайте НИИ. И учтите, что в спасательной экспедиции - а она не особенно длинная по километражу - обязательно будет еще один участник.- Кто же?- Я. - Просто ответил Проф.
