Pain

15 глава.

" Нет ничего более трагичного в жизни, чем абсолютная невозможность изменить то, что вы уже совершили. "

© Джон Голсуорси
-----------------------------------------------------
Остатки январского снега хрустят под ногами. На Спрингфилд опустился вечер, улицы абсолютно пусты. Такое чувство, словно все человечество вымерло, и осталась лишь одна я.

Когда-то давно все люди были ангелами и восседали на небесах. Каждый не знал забот, страхов и боли, каждый был свободен и счастлив. Но уж такова человеческая натура: нам всегда и всего мало. Люди превратились в жадных и злых, и их снизвергли на Землю.

Земля – есть ад. Место, где люди сами себе дьяволы. С тех пор люди мечтают вернутся обратно на небо, и в попытках сделать это они придумывали самолёты, дельтапланы, парашют. Именно так я оправдываю свою привычку зависать на краю. Я хочу взлететь и оказаться, наконец, там, где нет забот, страхов и боли. Но я боюсь. Я не знаю чего, но каждый раз, собираясь делать шаг, чтобы взлететь, я останавливаюсь. Наверно, потому что знаю, что разобьюсь вдребезги. Возможно, потому что я ещё не все в этой жизни сделала или получила, что должна была. Так выглядит моё представление о жизни. Жизнь – это наказание за те грехи, что мы совершили будучи ангелами.

В воздухе витает запах сырости и пыли. Январь выдался на удивление тёплым и солнечным, поэтому снег, что выпал в конце декабря, уже тает. Поднимаю взгляд на небо, и на губах появляется улыбка. Звёзд так много, словно кто-то обронил коробочку с блестками, которые усыпали все небо. Иногда, глядя на подобную красоту, внутри меня зарождается чувство, которое я редко позволяю себе проявлять. Это жизнь, что ещё теплится в моих венах. Я ещё способна видеть красоты этого ада. Адом Землю делают люди.

Звезды кажутся такими близкими, что мои руки непроизвольно тянутся к небу, в попытке ухватить одну из звёзд, но, конечно, безуспешно.

Моё внимание привлекает звук мотора, и я опускаю голову, обращая внимание на трассу.

За все то время, что я стою на остановке и жду автобус тут проехало от силы три машины. Люди попрятались в своих домах, проводят время с семьёй, а я наоборот пытаюсь отсрочить тот момент, когда окажусь дома. Я слишком много времени сегодня провела на крыше, но даже Оливер не позвонил мне, чтобы узнать жива ли я вообще.

Рев мотора не утихает, а наоборот усиливается по мере приближения машины. Но каково же моё удивление, когда вместо спортивной машины, моему взору открывается мотоцикл. За рулем сидит фигура в чёрном шлеме и в чёрной куртке, и я спешу отвести взгляд от человека, когда замечаю, что мотоцикл начинает тормозить.