Диссонанс. Черная орхидея.

Глава 11

Юля

Что есть истинная свобода?

Как много человеку надо для счастья?

Могу ли я уметь довольствоваться настоящим, долбаная оптимистка? Оптимист видит

свет в конце тоннеля, пессимист — несущийся на него поезд, а реалист... Да какого хрена

реалист забыл в железнодорожном тоннеле?

Мне было... спокойно. Хорошо. Впервые за долгий год учебы. Сессия осталась за

бортом. Дима — тоже. Тогда так легко было в это поверить!

Я откровенно бездельничала. Наслаждалась абсолютным ничегонеделанием. Могла

полдня проваляться с маской из папайи на лице в кондиционированном раю квартиры, в

обнимку с планшетом, читая все подряд — от светских сплетен до художественной

литературы. Вот над моими литературными пристрастиями сам дьявол наверняка хохотал,

как умалишенный. А я повторяла себе, что совершенно случайно мой выбор пал на таких же

бахнутых авторов, как и я...

Шайла Блэк, Энн Райс, Полин Реаж. Ева Хансен, Джоанна Линдсей, Бертрис Смолл.

Что меня так привлекало в литературе подобного плана? Эмоции. Внутренний диссонанс.

Смело высказанные мои же опасения, иногда — пути выхода из них. Но больше —

непонятная эйфория, затягивающая все глубже. Совмещая все эти жанры, я рисовала свой,

понятный только мне мир, в котором, казалось, было комфортно до невозможности. И

всегда, без исключения, у героя-подонка были одни и те же черты. Глаза и губы Димы. Его

пальцы и ладони. Его б. дская ненормальность. Вот так, моя попытка убежать от сухой

теории удалась. В смежную область прозы и поэзии.

После " Истории О" я окончательно убедила себя в его ненормальности. Хотя,

насколько нормальной была я сама, читая подобную литературу взахлеб?

Иногда мой затянувшийся покой нарушала Эля. Многие одногруппники разъехались по

домам и морям, горам и дачам, а мою подругу переменчивая погода — от жары и