Дикий, дикий Вестерн.

Глава 11

Мексика, забытая богом страна. Поверьте на слово, лучше туда не соваться. Вы спросите почему? А я вам без тени сомнения отвечу. Нечего вам там делать. Там нет ни чего интересного. Сплошной писок, который так и норовит засыпать во все щели и безжалостно палящие солнце. Для любителей острых ощущений, советую съездить в Африку. Там то же самое, но хотя бы животные есть, а здесь не было и этого. Только кости, некогда резво бегающих быков. На тот момент, я успел тысячу раз пожалеть, что пошел на поводу у брата, наобещавшего мне золотые горы. Было всё ещё не понятно, как Рей собирался здесь что-то искать. После долгих блужданий, мы прибыли в маленький городок, названия которого мне уже не припомнить. В Америке, даже самые отсталые от времени поселения, выглядят более цивильно, чем это. «Это», нельзя называть городом, по меньшей мере, это можно считать кощунством, в большей -это полнейшее унижение такого красивого слова. Пара десятков замызганных халуп, может несколько лет назад они и выглядели довольно привлекательно, но их время прошло. Маленькие, одно этажные домишки, покрытые белой известью, потерявшие цвет из-за вечно дующих песчаных ветров. Окон не было, как собственно говоря и дверей, только проёмы. Загораживать их чем-то было бессмысленно и неудобно. Неудобно, потому что невыносимая жара ни куда не исчезала даже ночью, а только слегка спадала, до более терпимой. Бессмысленно же, потому что красть было нечего. Самым дорогим, мог быть проеденный молью ковер или штора, дыша на честном слове, доживая свой век. Попадались и более интересные места. Район рынка, например, был огорожен со всех сторон двухэтажными домами, не знаю, с чем это было связанно. Даже отсюда, с пригорка, я мог видеть, что вторые этажи держаться исключительно на добром слове и слабеньких деревянных подпорочках, засохших без воды и от постоянного солнца. Домишки были слегка завалены, кто-куда, кто в стороны, кто по бокам, как компания изрядно подвыпивших «хомбрес». Улицы, соединявшие три части города, сводили к окраине. Там было что-то наподобие площади и старой церкви, которая казалось уже давно заброшенной. Она стояла на пригорке, не большая такая, но высокая. Куда гораздо чище всех остальных зданий. На заднем дворике виднелся ряд каменных плит, надеюсь мне не нужна объяснять, что они значат. Вся территория огорожена высоким забором, метра полтора. Покрыт серой известкой, но на самом верху имеет красивую кирпичную о концовку. Как бы мне не хотелось, но так далеко я не вижу, поэтому полностью разглядеть церквушку не в силах. Про два района я уже рассказал, третий был, наверное, самым опасным из всех. Там проживали местные бандюги и весь скоп народу, которому по какой-то причине нужно было скрыться, исчезнуть для всех. Это был единственный район имеющий не только ставни на окнах но и решётки, не говоря уже о тяжелых деревянных дверях. Днем, там можно свободно прогуливаться тебя и пальцем ни кто не тронет, даже наоборот, мило пригласят в дом и накормят, чем-нибудь, но ночью, лучше туда не заглядывать, целее будешь. На окраине, не далеко от другого въезда в город, стояла маленькая двух этажная таверна, подстать городишке. Грязная, но на удивление не перекошённая, хибара. Тяжелые деревянные двери, с железной окантовкой. Окон, как вы уже могли догадаться, не было, только проёмы, но довольно маленькие и высоко от земли, при всём желание, в них было не пролезть такому здоровому мужику как Рей и такому низенькому как Мартин. Центральная часть была пуста, столики кучками ютились по краям. Видимо здесь не очень любили сцены, как сказал один очень хороший человек: «Лучшая сцена та, которая находиться не перед толпой, а в самом её сердце!». Наверное, этим и руководствовались владельцы бара. У самой крайней стены был длинный барный столик, слега прогнивший, но искусно замазанный краской. За ним стоял бармен, такой незадачливый парнишка, ни чем не примечательный, кроме рубашки, которая была ему явно велика, но это у всех барменов проблема. За его спиной, слегка перекошенный, торчал шкаф, который был щедро уставленный, дорогими напитками. Французские и испанские вина, коньяки пяти летней выдержки, привезенные со всего света, настоящая русская водка и т.д, вот не работай в этой сфере, я быть может и повелся на столь кричащие названия напитков. Хотя, мне кажется, тут и без того понятно было, что какой-нибудь умник, бодяжет их в подвале, из самого низкокачественного самогона. Днём, бар не пользовался популярностью у местных жителей, интересно, с чего бы это? Ночью, по заверению бармена, таверна оживала и гуляла до самого раннего утра, во что верилось с трудом. Когда мы зашли, в углу, за крайним столиком, сидела пара мужчин. Один был чуть по больше другого и видимо чуть по глупее, выполнял роль «мальчика на побегушках». Хотя, нужно отдать должное, выглядел он весьма сурово, такой своеобразный доберман в человеческом обличии. Высокий, слегка не бритый, с глубокими порезами на щеках, интересно, у него не получалось орудовать бритвой или была какая-то иная причина? Второй, был пониже, но по толще. Похож на персонажа старой русской сказки «Колобок». Не трудно догадаться, кого из персонажей я имел ввиду. Выбрит настолько гладко, что от его щек на пол спускались солнечные зайчики. Правый глаз, наверное, был не зрячий, покрыт белой пленкой, через которую ели заметно проглядывалась зелёная радужка. Кстати, левый глаз был голубого цвета, ему повезло, если он имел два глаза с разными цветами, хоть на один и был слеп. Я сильно устал с дороги и не стал больше мучать своим взглядом посетителей. Мы с братьями выбрали из кучки понравившейся столик и с грохотом упали на стулья. Страшно мучила жажда, хотелось выпить и слегка расслабиться. Рей словно читал мои мысли. Он подозвал бармена, попросил у него бутылочку чего-нибудь легкого, но хватающего за душу. Кстати, бармен выполнил заказ довольно быстро. По его мнению, водка была самым лучшим определением к словам «легкость» и «пробирающая до глубины души». Мы не стали спорить, попросили пару рюмок и какой-нибудь закуски, но посерьёзней, чем томатный сок. Эту просьбу мальчонка тоже выполнил и более правильно, чем первую. Он принес какие-то кусочки мяса, на огромных листах капусты, по краям обложенной черствыми сухарями. Парень даже смог достать нам несколько томатов. Эх жаль, что у него не нашлось огурчиков, отец всегда любил этот напиток с огурцами, особенно солеными. Вы, кстати, заметили, насколько наша семья и все её родственники зачастую пытаются вести себя как русские. Не удивляйтесь, это я вам легко разъясню. Наша мама, была не просто какой-то американской девочкой, удачно выскочившей замуж за нашего отца, нет. Она была русской, эмигранткой. Наши бабушка с дедушкой, всё жизнь копили деньги, чтобы уехать из страны в поисках лучшей жизни. Да, они были когда-то крепостными крестьянами, что поделаешь, времена тогда тяжелые были везде, не только у нас. При помощи каких-то ухищрённых махинаций им удалось вырваться из «рабства», но денег хватило только чтобы отправить одного человека. Без лишних мыслей, они отправили в Америку свою старшую дочь, чтобы она нашла там лучшую жизнь. Мне кажется, ей это удалось. Так как она прожила свой век весьма достойно, да к тому же с таким хорошим человеком, как наш отец. Мама подсадила всё родню на свои российские обычаи, наподобие водки с огурцами или медведях на велосипедах и нашим, это понравилось.