Спартак. Рафаэлло Джованьоли

Глава девятнадцатая БИТВА ПРИ МУТИНЕ. - МЯТЕЖИ. - МАРК КРАСС ДЕЙСТВУЕТ

Исход сражения между Спартаком и Геллием нетрудно было предсказать. Пробираясь около полудня между трупами на поле битвы, Эвтибида уже издали увидела, что римляне оказывают слабое сопротивление неукротимому натиску гладиаторских легионов, уже начавших охватывать справа и слева фронт консульских войск с явным намерением атаковать неприятеля с флангов.

В то время как храбрая женщина наблюдала за сражением, думая о том, что поражение римлян лишит ее возможности мести, о которой она так мечтала, мимо нее промчался белый конь под голубым чепраком и в чудесной сбруе; ошалев от страха, насторожив уши, с диким взглядом, он мчался, как бешеный, бросаясь то туда, то сюда, спотыкался о трупы, пятился, перепрыгивал через убитых и снова наступал нечаянно копытом на другой труп.

Эвтибида узнала коня: он принадлежал Узильяку, юному контуберналу Эномая, который на ее глазах пал утром одним из первых в кровавом бою. Среди ее лошадей одна тоже была белой масти; своим дальновидным умом, от которого ничто не ускользало, Эвтибида сразу сообразила, какую выгоду для своих коварных замыслов может она извлечь, завладев этой лошадью.

Она осторожно двинулась в ту сторону, где конь метался в испуге, стала звать его, прищелкивая языком и пальцами, всячески стараясь его успокоить и подманить к себе.

Но благородное животное, охваченное страхом, как будто предчувствуя ожидавшую его судьбу, не только не успокаивалось и не приближалось к куртизанке, но чем больше та звала его, тем дальше в испуге отбегало от нее. Вдруг, споткнувшись о труп, конь упал и никак не мог подняться; Эвтибида подбежала и, схватив его за уздечку, помогла ему встать.

Поднявшись на ноги, конь попытался освободиться из-под власти Эвтибиды; он бешено тряс головой, дергая уздечку, за которую Эвтибида держала его, прыгал, становился на дыбы, бешено лягался, но девушка крепко держала его, старалась успокоить жестами и голосом; наконец разгоряченный конь пришел в себя, покорился своей судьбе, перестал бояться, разрешил погладить себя по шее и по спине и отдался на волю гречанки, которая повела его за уздечку.

В это время войска консула Геллия, разбитые и окруженные численно превосходящими войсками гладиаторов, отступали в беспорядке к тому полю, где ими были уничтожены войска германцев; солдаты Спартака, оглашая воздух дикими криками «барра», бросились за отступающими и с ожесточением накидывались на них с тыла, горя желанием отомстить в кровопролитной схватке за гибель десяти тысяч своих товарищей. Все ближе раздавался лязг щитов, звон мечей и страшные крики сражающихся; картина боя, вначале смутная, становилась все более ясной; Эвтибида, следившая за сражением ненавидящими, злыми глазами, стиснув в гневе свои белые зубы, мрачно воскликнула вполголоса, говоря сама с собой: