Через два часа после событий, описанных в предыдущей главе, небольшой отряд гладиаторов, бежавших из школы Лентула, после быстрого марша остановился около виллы Гнея Корнелия Долабеллы, расположенной на живописном холме между Ателланской и Куманской дорогами, примерно в восьми милях от Капуи.
В то время как Эномай, укрывшись за баррикадами, которыми были перегорожены улицы, отражал натиск римских легионеров, Спартак и его товарищи при помощи трех связанных между собой лестниц под прикрытием темноты взобрались на крепостной вал; затем с большим трудом, подвергаясь немалой опасности, они втащили лестницу наверх, приставив ее к наружной стороне стены, и благополучно спустились вниз. Здесь они развязали эти три лестницы, положили их одна на другую и перекинули через глубокий ров, наполненный водой и тиной, через который иначе не могли бы перейти. Сбросив лестницы в ров, они опять быстрым маршем двинулись напрямик через открытое поле, простиравшееся между двумя дорогами — Ателланской и Куманской.
Дойдя до железной решетки виллы Долабеллы, Спартак несколько раз позвонил; в ответ раздался лай собак, который разбудил задремавшего привратника, старого раба-фессалийца. Прикрывая левой рукой медный светильник, который он нес в правой руке, старик подошел к калитке, бормоча по-гречески:
— Вот нахалы, полуночники. Кто это шатается без спросу по ночам? Нет, погоди, я тебя жалеть не буду! Завтра же донесу управителю.
Старик подошел к самой калитке; за ним, оскалив клыки и неистово лая, бежали две молосские собаки.
— Да будет к тебе благосклонен Юпитер Олимпийский и пусть всегда тебе помогает Аполлон Пегасский, — сказал Спартак по-гречески. — Мы — греки, рабы, такие же несчастные, как и ты. Мы бежали из Капуи. Открой поскорее, не вынуждай нас применять насилие, а то тебе придется плохо.
Легко себе представить, как перепугался старый фессалиец, услышав эти слова и увидев отряд измученных, странно вооруженных людей.
Оцепенев от ужаса, он стоял с поднятым вверх светильником и больше был похож на статую, чем на живого человека. После минутного молчания, прерываемого только лаем молосских собак, Спартак вывел старика из столбняка своим мощным голосом:
— Ну что же, во имя вековых лесов Оссы и Пелиона, решишься ли ты наконец открыть нам добровольно? Уймешь ли ты своих надоедливых псов? Или ты хочешь, чтобы мы взялись за топоры?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Спартак. Рафаэлло Джованьоли
AventuraЭта книга - о самом крупном в истории восстании рабов; о его предводителе, «человеке, выдающемся и физическими силами и духом»; о прекрасной и драматической любви; о дружбе и предательстве; о радости борьбы и горечи поражения.