Последний раз выдохнув из лёгких ядовитый дым, он выбросил тлеющий окурок в бушующие воды реки Хан. Горькая усмешка сорвалась с тонких губ, а встречный ветер незамедлительно подхватил тихую фразу:
«Я проклят».
Шаркая подошвой новеньких кроссовок «Puma», парень, неизменно держа руки в карманах светлых джинс, порванных на коленях, не спеша шёл вдоль мостовой.
Из-за чёрной маски на лице было практически невозможно распознать в этом мятноволосом молодом человеке прежнего Юнги, которого теперь обществу стало более привычней называть «Шуга». И только пустой взгляд тёмных глаз мог выдать в нём Мин Юнги.
Положив тонкие пальцы на железный поручень моста, парень плавно заскользил ими по прохладному металлу.
«А ты знаешь, что этой ночью ты был у меня первым...»
Парень вновь тряхнул головой, стараясь сконцентрировать внимание на тёмных водах реки Хан.
«Я всегда буду рядом...»
Подбородок Юнги упрямо задрожал, и он быстро сорвал со своего лица маску, дав волю чувствам.
— Зачем ты врала мне?! — отчаянно закричал парень, привлекая к себе внимание прохожих, которые, обводя его безразличным взглядом, продолжали свой путь дальше.
Несмотря на то, что прошло уже три месяца, он помнил тот день, как сейчас.
Юнги помнил, как врачи выносили из палаты простыни, насквозь пропитанные кровью. Он помнил, как нерешительно подошёл к изголовью кровати, боясь взглянуть в знакомое детское лицо, над нежными чертами которого даже смерть не имела власти. Юнги помнил, как последний раз прикоснулся к ледяной руке, а после склонился над безжизненным лицом и последний раз припал к бесцветным губам, которые уже никогда не дрогнут в ответ.
А потом... а потом у Юнги её забрали.
Она ушла из его жизни так же тихо и незаметно, как и появилась в тот дождливый весенний день, подарив ему самые лучшие моменты и унеся с собою все тайны, которые Юнги не должен был знать. Она сама распалилась за них двоих, за их грех, ставший кратковременным счастьем; за то, что они испытали, вкусив запретный плод любви между братом и сестрой.
— Прости, маленькая, — прошептали тонкие губы, а горькие слёзы, что появились на щеках, оставляя за собой мокрые дорожки, он уже не скрывал, — это я убил тебя.
Похлопав себя по карманам джинсов, Юнги достал пачку ментоловых сигарет. А в следующее мгновение в его руках задорно блеснул огонёк, подпалив тоненький кончик.
Глубоко затягиваясь, парень стал успокаиваться, мусоля длинными пальцами верёвку чёрной толстовки.
Последний раз выдохнув из лёгких ядовитый дым, он выбросил тлеющий окурок в бушующие воды реки Хан. Горькая усмешка сорвалась с тонких губ, а встречный ветер незамедлительно подхватил тихую фразу:
