So&p

перестань

я засыпаю абсолютно счастливым человеком, а потом мне снятся твои глаза.

а видеть их для меня - словно видеть потерявшегося без вести. горько терпко кисло невыносимо.

когда я пытаюсь понять что ты чувствуешь я выворачиваюсь наизнанку и внутри все вновь исковерканно, изрыто, перепачкано, острые углы, которые ты больше не сглаживаешь.

когда я пытаюсь понять что ты чувствуешь - привкус горечи во рту.

мне снятся кошмары.
где я общаюсь с тобой. а потом меня приводят в полицейский участок и в ходе допроса просят показать на кукле «где тебе сделали больно». а я молча тычу пальцем в область сердца.

на мне будто бы умерли все засушенные мной же цветы.
я провожу по лепесткам руками, а они сохнут.

я иду по улице с другом, и говорю, что «солнце сегодня слишком красивое». слишком тёплое. слишком нежное. слишком мое.

мы проходим двадцать метров, теряемся в парке. я иду по дорожке из листьев и начинаю рыдать.
а он смотрит на меня так тихо и безучастно и говорит «я могу тебе чем-то помочь?»

а я молча падаю на лавку, пытаюсь засмеяться и сгибаюсь к земле.
«Все хорошо все нормально честно все хорошо»

горько терпко истошно невыносимо

люди разбрасываются моей любовью. люди сами хотят уйти.
а
потом приползают ко мне за ней на коленях.

люди не хотят принимать мою любовь. а потом начинают ее вымаливать.

и в такие моменты я бросаю своё сердце им прямо в лицо. тяжелое, измотанное, израненное, перевязанное жгутами.
можете забирать мое сердце. оно мне больше не нужно.

не проси меня больше никогда о любви.

«Подойди, поцелуй, исповедуй.
Ухожу на такую войну,
С которой вернуться с победой
Никому еще не удалось.
И не жди моего возвращения,
Потому что незримая ось
Нужна для любого вращения
И ее отбирают в плену.

Не танки и не подводы,
Не военные катера
Увозят меня на фронт,
А лифты, такси, метро.
Ты слышишь: уже пора,
Уже звенит серебро
Рожков моей несвободы

Не забыть бы зонт»