Not typical// Не типичный

****

– Ну? Как? Не хрень? – Чимин смотрел только на одного Юнги, как будто других просто не было.
– Круто танцуешь, – коротко ответил он, потому что ну что ещё такого сказать? «Нет, не хрень» как-то совсем тупо.
Тем временем Пак наконец заметил Намджуна и то ли кивнул ему, то ли это поклон у него такой, а потом протянул руку. 
– Да, клёво двигаешься. Давно занимаешься? – Ким улыбался, как всегда широко и с ямочками его пресловутыми, но уж Мин, выучивший его за столько лет дружбы, видел, что тот напряжён и думает о чём-то.
– С детства, – пожал плечами Пак.
– Эй, детишки, я зал закрываю, – крикнул им Джин, для убедительности помотав в воздухе связкой ключей, и кивнул на выход. 
Излишне активные омеги тут же кинулись к вещам, а вот Юнги, который порой чувствовал себя древней развалиной, покряхтел, прежде чем оторвать свой драгоценный костлявый зад от жёсткого сидения. 
На улице почти стемнело. Они разошлись у ворот универа, так как оказалось, что им совсем в разные стороны. Чимин улыбался больше обычного, и Мин дал себе мысленную оплеуху. Нет, ну серьёзно, когда это он успел понять, как обычно-то?!
Он и Намджун лениво шагали по холодной тёмной улице, и Мин попцом чуял, что вот-вот тот что-то выдаст, хоть что-то, но тот должен сказать, ибо хлебло у Нама закрытым долго не держится.
– Слушай, а чувак, серьёзно, без запаха.
Блять, ну он же просто хотел тишины…
– Да есть у него запах. Слабый просто, – нехотя буркнул он в ответ.
– Я ничего не почувствовал. Кстати, я вспомнил, Джин говорил про омегу, которого вечно отшивали, потому что он совсем как альфа. Про него, получается. 
Мин остановился. Ким уже порядком затрахал его и без того болеющий мозг, и надо было хоть ненадолго, но заткнуть его фонтан. 
– Тебе не поебать ли?
– Так-то да, но… Оно тебе надо, чувак? 
Юнги закатил глаза.
– Он хороший парень, побегает за мной и перестанет, успокойся.
– Дело твоё, – Намджун цокнул языком, – но про тебя уже шепчутся.
– Про меня и так шепчутся, мудачья всегда было навалом, – ответил Мин и пошёл дальше. 
Ну правда, Чимин что, как зараза какая-то или чёрная метка? Типа: раз в тебя впутался Пак Чимин, ты автоматически становишься неудачником прокажённым? Что за бред.
Так думал Юнги. Он искренне так полагал и был уверен, что скептицизм его оправдан. Так было где-то с неделю, пока милый ЧимЧим писал ему в катоке, и Юнги узнал, что парень очень позитивный, активный, не гений, конечно, но усердный и старательный, много работает. Ну и закомплексованный, конечно, что пиздец. То он толстый (но где, блять, хотел бы Мин знать), то некрасивый (тут Мин не знал, как ответить, но в глубине души справедливо заметил, что задница у него зачётная), то низкий (но, сука, выше самого Юнги, как оказалось), то, естественно «никудышный из меня омега». Последнее, пожалуй, единственное, с чем Мин готов был согласиться.
А потом Пака стало ну слишком много, он, видимо, решил, что раз Юнги продолжает с ним общаться, то вроде как не всё потеряно. Но в том и вся херь, что потеряно. Во-первых, Чимин много ругался матом и вообще периодически становился агрессивным, что с его телосложением, действительно, выглядело устрашающе. Во-вторых, он любил видеоигры, крамп, вызывающую одежду, в общем всё то, что обычно больше по части альф. В-третьих, он пил как матёрый не просыхающий альфа, когда они шли компанией куда-то в клуб, и не то, чтобы сильно пьянел. Другое дело, что потом повеселевший омега полез с ёбнутым Тэхёном на стол, и если второй просто дрыгался под биты, то этот… Извивался так, что жарко становилось моментально. Мин вообще-то думал, что парень куда скромнее, но случай после их выступления перевернул всё с ног на голову.
Они с Намджуном и Хосоком читали тогда в небольшом клубе, и Хосок, этот дохуя звезданутый любовью к своему ненормальному Тэхёну, решил его позвать. Тэхён, мудака кусок, додумался позвать Чимина, судя по всему, налаживать личную жизнь, хотя всем известно, что именно налаживается в клубах. И Пак, конечно же, попёрся. В узких джинсах и по-модному застёгнутой на одну пуговицу рубашке.
На перерывах между треками они садились за свой столик к омегам, где что Тэ, что Чимин отказались от различных разноцветных коктейлей и хлестали с ними тремя пиво, а Пак выглядел ну совсем как свой чувак. Когда же вся программа закончилась, обоих они нашли в крайне весёлом состоянии: они были шумнее обычного и гораздо активнее. Настолько, что додумались залезть на один хорошо обозреваемый из зала стол и начать танцевать. 
Охуел даже Юнги. Такое с ним происходило редко, он обычно оставался непоколебим и непокобелим, но сейчас маска равнодушия дала значительную трещину. Он как бы уже успел залюбить Наму мозг, какой Пак милый и хороший тонсен (для Юнги вообще нонсенс говорить больше ста слов в день), а тут этот кусок теплоты, каким уже привык считать его Мин, выделывает на столе па, как заправская барная стриптизёрша! Нет, ну ладно бы он дрыгался в припадке, как Тэ, поржали и забыли. Но он же жопой крутит, и ноги расставляет, и вообще… Тут же людей куча! Будет кто из универа, сразу слухи поползут, и ладно о Юнги вечно сплетни, он вроде сам виноват, тексты такие, да и по жизни такой. Но вот для Чимина наверняка будет трагедия мирового масштаба.
– Спускайся, блять, космолёт обдолбанный! – прошипел Мин, стаскивая ничего не понимающего парня со стола. – Ему хватит, пойду провожу, – кинул он злобно и под такие же непонимающие взгляды друзей и удивлённый возглас Тэ покинул здание.
– Сука… Нахера ты на стол-то полез?! – первым делом наехал он на Пака, стоило только выйти на улицу. Омега тут же весь как-то сжался, мигом растеряв свой запал. – Думаешь, раз у тебя никого нет, так и блядствовать можно?
– Тебе какое дело, – насупившись, пробурчал Пак, заваливаясь на несчастного альфу.
– Ёб твою матушку, чтоб тебя черти во все дыры драли, Пак, сука, Чимин! Не пей, раз не умеешь!
Юнги закряхтел, подпирая шатающегося пьяного омегу. Сам он тоже выпил хер знает сколько, но ориентация в пространстве пока не успела сделать ему ручкой. Вообще, какого лешего он тащит на своём горбу этого засранца? Что за приступы альтруизма такие?
Чимин вроде как сообразил и сам отлепил свою тушку от задыхающегося Юнги, пьяно засмеялся, взлохматил каштановые густые вихры и хлопнул своей крепкой, но небольшой ладонью по плечу альфы.
– Хён, ты ворчишь, как старый дед! 
Юнги на это только вздохнул – послал же Господь распиздяя этакого – и потянул Чимина за собой по освещённой фонарями улице. Было довольно холодно, и Мин продрог не то, что до костей, а, казалось, до самой глубины его угрюмой флегматичной души, но Пак, напротив, едва не горел, весь красный, выдыхающий большие клубы пара. Почему-то на ум альфе пришло сравнение с жеребцом, и он сплюнул, мысленно смачно обматерив всё и вся. 
Омега что-то негромко напевал, и голос его звучал хотя и невнятно, но как-то по-особенному приятно и необычно, такой стеклянный и мелодичный. Иногда Пак спотыкался, уходил в занос или врезался во что-нибудь с нелепыми детскими «ой» и «ай-ай», выливавшимися в итоге в совсем недетскую тираду из нецензурных слов, и тогда Юнги только мученически закатывал глаза, останавливаясь и дожидаясь, пока парень вновь вернётся на прямую дорогу. 
От Чимина несло алкоголем, и между этим убойным запахом периодически проскальзывал его собственный, природный: скорее лёгкий, нежели сладкий цветочный и горьковатый древесный. Даже запах у него какой-то непонятный – не то типичного альфы, не то типичного омеги. Задумавшись об этом, Мин понял, что нечто неясное беспокоит его, но никак не мог уловить эту мысль, заслушиваясь тихим пением. И только когда они подошли к неприметной двери, ведущей, судя по всему, непосредственно в квартиру омеги, Мин замер с расширившимися глазами. Трясущимися руками он яростно толкнул младшего спиной в стену, не обращая внимания на испуганный вскрик. 
– У тебя что, течка?! – зашипел он, встряхивая мгновенно протрезвевшего Чимина за плечи. Тот ударился головой о бетонную стену и тихонько ойкнул.
– Я таблетку выпил, – пробубнил он, потирая затылок.
– Пак Чимин, тебе мозги, блять, что, от перепёлки достались?! Или в край охуел?! Тебя же мог подцепить просто первый встречный уёбок-альфа, и…
Юнги замолчал, глядя на насупленного, выпятившего подбородок омегу. До него стала медленно доходить суть происходящего. Ну конечно, Пак сделал так специально, и, может быть, даже не первый раз, потому что… потому что не клюют, а так хоть шанс есть. Хоть с кем-то, хоть где-то.
Альфа оттолкнулся, отступая назад.
– Ты ебанутый? – совсем незлобно, как нужно было, а как-то недоумённо спросил он, отчего Пак засопел громче, а потом и вовсе скрылся в квартире, громко шандарахнув входной дверью. – Пиздос, блять… тотал… 
Как бы, с одной стороны, хрен ли он вообще переживает за идиота, а с другой… придушил бы, нет, правда, голыми руками, ибо просто нехуй, и всё.
С силой пнув несчастную, неповинную ни в чём дверь, проорав зачем-то «Ну и иди ты в жопу, срань щекастая» и зло сплюнув сквозь зубы, Мин гордо удалился, топая ногами.