Одиночество простых чисел

17

В воскресенье утром отец Джады Саварино позвонил отцу Виолы, перебудив всех в доме Баи. Состоялся долгий телефонный разговор.

Виола, еще в пижаме, прижалась ухом к двери в родительскую спальню, но так ничего и не расслышала. Ни единого слова. Когда же в спальне скрипнула кровать, она бегом вернулась в свою комнату и, нырнув под одеяло, притворилась спящей.

- Потом объяснимся, - сказал отец, тронув ее за плечо. - А пока запомни - никаких вечеринок в этом доме больше не будет, и сама ты никуда не пойдешь. Придется тебе забыть о вечеринках, и надолго.

За обедом мать потребовала объяснить, почему разбита настольная лампа в мансарде. Сестра, которая обычно защищала Виолу, на этот раз промолчала, поскольку уже заметила, что та посягнула на ее запасы.

Весь день Виола просидела в своей комнате, при этом ей было строго запрещено звонить по телефону.

Настроение было паршивым: у нее все не выходили из головы Аличе и Маттиа - как они держались за руки.

В понедельник утром, запершись в ванной, Аличе сняла марлю, закрывавшую татуировку, скомкала ее и бросила в унитаз вместе с раскрошенным печеньем, которое не съела за завтраком.

Рассматривая фиалку в зеркале, она подумала, что навсегда изменила свое тело, во второй уже раз, и даже вздрогнула от волнения. Ей пришло в голову, что при желании она может сделать со своим телом что угодно - изуродовать нестираемыми знаками, или даже уничтожить, или... Она так и не придумала варианта для этого последнего «или».

В то утро она собиралась показать татуировку Виоле и другим девчонкам в женском туалете, а заодно рассказать, как они с Маттиа долго целовались. Не было нужды придумывать что-либо еще. А если вдруг спросят о подробностях, она повторит их собственные фантазии, слышанные не однажды.

Придя в класс, она положила рюкзак на свое место и направилась к парте Виолы, вокруг которой уже собрались все остальные.

- А, вот она, пришла, - долетели до нее слова Джулии Миранди.

Аличе радостно поприветствовала подруг:

- Чао, девочки!

Но ей никто не ответил.

Она наклонилась к Виоле, чтобы поцеловать в обе щеки, как та сама ее научила, но Виола даже не шелохнулась.

Аличе недоуменно выпрямилась и увидела четыре пары сверлящих ее глаз.

- Вчера нам всем было очень плохо, - заговорила Виола.

- Да что ты? - с искренним беспокойством произнесла Аличе. - А что случилось?

- Ужасно болел живот, у всех четверых, - с вызовом добавила Джада.

Аличе вспомнила, как Джаду вырвало на пол, и подумала: «Еще бы, после того, сколько вы пили...»

- А у меня ничего не болело, - призналась она.

- Конечно, - усмехнулась Виола, обращаясь к девочкам. - Никто и не сомневается.

Джада и Федерика рассмеялись, Джулия опустила глаза.

- Как это понимать? - растерялась Аличе.

- Ты прекрасно знаешь, как понимать, - ответила Виола, впиваясь в нее колючими глазами.

- Нет, не знаю, - возразила Аличе.

- Ты отравила нас! - с гневом заявила Джада.

- Да вы что? Как это - отравила?

- Да ладно, девочки, это же не так, - робко заметила Джулия.

- Нет, так! Она отравила нас, - повторила Джада. - Кто знает, какой гадостью она напичкала эти свои сладкие трубочки? Ты ведь хотела, чтобы мы все заболели, разве не так? - снова обратилась она к Аличе. - Молодец! Тебе это удалось.

До Аличе не сразу дошел смысл сказанного. Она посмотрела на Джулию и прочитала в ее взгляде: «Уж извини, но я ничего не могу поделать», потом обернулась к Виоле, но та ответила ей равнодушным взглядом, а Джада схватилась за живот, словно у нее начались колики.

- Но я... Сладкие трубочки мы готовили вместе с Соледад. Мы вместе покупали продукты в супермаркете.

Девчонки молчали, глядя по сторонам. На их лицах было написано: «Когда же эта убийца уйдет?»

- Дело вовсе не в сладостях Соледад. Я тоже их ела, но со мной ничего не случилось, - солгала Аличе.

- Это не так, - набросилась на нее Федерика Маццольди, которая до сих пор молчала. - Ни одной трубочки ты не съела. Все знают, что...

И вдруг замолчала.

- Да перестаньте же, - попросила Джулия. Казалось, она сейчас расплачется.

Аличе тронула свой плоский живот. Сердце выпрыгивало у нее из груди.

- Что знают? - спокойно спросила она. - Договаривай.

Виола Баи, делая знак Федерике, медленно покачала головой. Аличе смотрела на свою бывшую подругу, ожидая услышать слова, висевшие в воздухе, словно прозрачная дымка, но так и не прозвучавшие. Она не шелохнулась даже, когда прозвенел звонок. Преподавательнице физики Тубальдо пришлось дважды окликнуть ее, чтобы она наконец села за свою парту.