Daddy loves

Nine

  Тэхён просыпается утром и не находит Ухи рядом. Он поднимает голову, щурится от солнечного света, пытается найти телефон под подушкой, но тот падает на пол. Тогда Ким переворачивается на спину, сонно трёт глаза и поднимается с постели, хватая домашние штаны с кушетки и натягивая их по пути к выходу. Телефон так и остаётся лежать где-то под кроватью.

Ухи обнаруживается на кухне. Она напевает себе под нос песенку, нарезает что-то на кухонном столе, а Тэхён замирает, наблюдая за этой картиной, и тихонечко подходит, обнимая девушку за талию и кладя голову ей на плечо. Бэ вздрагивает от неожиданности, но сразу же расслабляется и продолжает резать бекон, поняв, что это Тэ, а не кто-то посторонний.

— Почему в такую рань встала, сегодня же суббота, — он дыханием щекочет кожу. — Куда-то собираешься?

Ухи изворачивается, чтобы смотреть в лицо парню, откладывает нож и улыбается: Тэхён такой домашний, уютный, когда спросонья, а ещё смешной и лохматый. Она тянется к нему, целует быстро в нос.

— Стричься не пора?

Тэ внимательно скользит взглядом по её лицу, облизывается и пальцем прикасается к ямочке на щеке.

— Мне нормально и так пока, но ты не ответила.

— Я говорила, что сегодня с одноклассницами иду прогуляться, забыл?

— М, ну вот, коротать выходной в одиночестве? — Ким сникает. — Да, забыл. С тобой попробуй упомнить всё, чертовка маленькая. Всю душу вытрясла за пару дней.

— То есть, это я виновата? — Ухи выгибает бровь, отстраняется немного и окидывает Тэ взглядом. — А ничего, что это ты сейчас стоишь тут, почти вплотную прижимаясь, в одних штанах, да светишь торсом? Мне, конечно, нравится, но, как ты там говорил, я же не монах. Ну, в моём случае — не монашка.

Тэхён наблюдает, как она кладёт ладошку на его грудь и ведёт ей вниз, выдыхает и подхватывает девушку на руки, разворачиваясь и усаживая её на стол. Он встаёт между её ног.

— Нравится?

Ухи обхватывает ногами парня за талию и уже двумя ладонями скользит по подтянутому прессу.

— Очень.

Её лёгкий сарафан задирается на бёдрах, руки Тэ скользят по чувствительной коже. Их лица очень близко, но они не смыкают губ, смотря в глаза друг другу — только прикосновения. Они говорят языками тел, слушая пошлость вдохов и выдохов, поджигают воздух. Дышать трудно, по груди Тэхёна скатывается капелька пота, и Ухи ловит её губами, а рукой уже тянется к резинке штанов. За эти несколько дней ей стало дозволено больше, за эти несколько дней многие границы просто растворяются в ночах, проведённых рядом, и Бэ пока не просит больше, хоть Тэхён и готов уже дать. Он бы сейчас разорвал этот сарафан, сорвал бы бельё и прильнул к впадинке пупка Ухи, спускаясь ниже, и Тэ, недолго думая, останавливает её руку, заводя за спину девушки, а сам цепляет трусики и стягивает их, опускаясь на колени.

— Тэхённи?

У него всегда голова идёт кругом, когда она так называет его. Он душу готов продать, чтобы слышать это, но его бесы и так уже взяли верх, поэтому он лишь пошло облизывает палец, проникает ровно на одну фалангу и, раздвигая пальцами другой руки повлажневшие складки, проходится языком по клитору. Ухи выгибает дугой, ноги подрагивают, и она сжимает пальцы на ногах, томно выдыхая. До разрядки девушке надо совсем немного, но Тэ успевает войти во вкус, поэтому оргазм настигает внезапно, под умелыми движениями языка парня.

Бретелька сарафана сползает с плеча Бэ, когда она откидывает голову назад, пытаясь выровнять дыхание. Тэ встаёт, вытирая губы, и улыбается криво, а потом целует в оголённое плечо, упираясь руками по обе стороны от Ухи.

— Мне надо умыться, прежде чем целовать тебя. Я скоро.

Тэхён опускает девушку на пол, а сам удаляется. Ухи же переводит дыхание, понимая, зачем он уходит, и идёт следом через несколько минут, а когда открывает дверь ванной комнаты, видит, как Тэ стоит, упираясь ладонями в раковину и опустив голову: горячая вода бьёт из крана, застилая зеркало и всё вокруг паром.

— Тэхённи, — Бэ обнимает его со спины, поглаживая одной рукой грудь, а второй опять спускаясь к кромке штанов и боксеров, — ты долго будешь бегать от меня так?

Ким хмурится, сжимает веки сильнее, чтобы пятна белые пошли.

— Я не хочу принуждать тебя.

— Ладно, буду бегать за тобой хвостиком, чтобы сделать приятно. Мне не трудно, но всё же было бы куда логичнее, если бы ты, например, лёжа со мной в одной постели, позволил мне сразу отплатить за своё удовольствие, раз до секса у нас ещё не дошло.

— Ухи!

— Что Ухи? — девушка жмётся сильнее и целует в плечо, прикусывая кожу. — Я правду говорю, так что успокойся уже и кайфуй.

Тэ даже сказать ничего не успевает, потому что чувствует, как сгущается пар, как ему жарко, как рука Ухи обхватывает его член и держит несколько минут, размазывая выступившую смазку по головке, а потом медленно начинает водить вверх-вниз, цепляя уздечку, отчего Ким выстанывает её имя. Он не видит, что Ухи в этот момент улыбается, как дурочка, целует его плечо снова, поднимается выше и прикусывает кожу на шее, вставая на носочки.

Сознание возвращается, когда она убирает руку, но легче не становится, потому что Ухи облизывает ладошку, а потом сплёвывает на неё и возвращает на место. Тэхён видит это, обернувшись, сглатывает, закрыв глаза.

— Мои демоны, кажется, ничто в сравнении с тобой, — шепчет он, подаваясь вперёд, сжимая сильно края раковины.

— Протри зеркало, — Ухи просит тихо-тихо, медленно водя рукой по стволу, аккуратно нажимая на выпирающие венки, уделяя внимание головке.

Тэхен слушается, проводит ладонью несколько раз по запотевшей поверхности, а потом шумно выдыхает:

— Блять, на что я подписался...

Ухи будто прожигает кожу на его груди горячими прикосновениями, ему кажется, что ещё чуть-чуть, и она пальцами проникнет в грудную клетку и остановит бешено колотящееся сердце. А оно стучит неровно, сбивается, стоит взглядам встретиться в отражении. Бэ смотрит внимательно, как Тэ облизывает губы, дышит через рот тяжело, а внутри у неё эйфория, ведь этот мужчина стонет из-за неё, благодаря ей. И Ухи ускоряет ритм, ловит толчки в свою ладонь, наслаждается своим именем на губах Тэхёна и доводит его до разрядки.

— Доброе утро, — девушка оставляет поцелуй на щеке тяжело дышащего Кима, — я пошла всё же приготовлю нам завтрак.

— Маленькая чертовка.

Тэ смотрит на Ухи, а она пожимает плечами, споласкивая руки:

— Умывайся, я жду.

Солнце мягко светит через окно, освещая кухню. Бэ успевает пожарить яичницу с беконом, сервировать стол и даже устроиться на своём месте, когда Тэхён присоединяется к завтраку, убирая влажные волосы с глаз.

— Тебя отвезти?

— Не нужно, я сама доберусь, — Ухи оглядывает парня, подпирая голову рукой. Он замечает.

— Чего так смотришь?

— Мне нравится это чувство. Уютно и тепло рядом с тобой.

Ким усмехается и щёлкает по носу девушку.

— При друзьях хоть так не смотри, а то палишься.

— А сам-то? — Бэ смеётся. — Не нравится, папочка?

— Ухи, — стонет Тэхен, — я же просил, не называй меня так.

— Хорошо, я подумаю, — она поднимается с места, улыбаясь, ставит тарелку в раковину. — Помоешь посуду?

— Помоешь, — Тэ хмурится. — Ухи, ты помнишь, что нам нужно встретиться с Джином сегодня?

Настроение сразу же меняется в помещении. Девушка прикусывает щёку, смотрит на грязную тарелку, скребёт ногтем её поверхность.

— Помню. Я недолго буду, позвоню тебе, и заберёшь меня, хорошо?

— Ты же понимаешь, чтобы наказать того мудака, придётся немного потерпеть?

— Понимаю, не переживай, — Ухи улыбается, — ты же со мной, а значит, всё в порядке. Да?

— Да.

Бэ целует на прощание и уже на выходе слышит:

— Чтобы никаких парней!

— Да, папочка, как скажешь!

Тэхён вчера завёл разговор о том, что с этой ситуацией надо что-то делать. Его вообще не устраивает тот факт, что этот человек разгуливает на свободе да ещё и где-то рядом с ним, ведь желание ноги ему вырвать да покалечить сильнее закипает даже от одной мысли. Ким помнит, как он метнулся прочь, заметив Джина с Ухи и её реакцию. Девушка выслушала, расстроилась, что их секрет знает кто-то посторонний, но она доверяет Джину, потому что он, кажется, хороший. Так и договорились о встрече на субботу во второй половине дня. И раз пока ему делать нечего, Тэхён решает съездить к Намджуну, потому что слушать «ну сделай постер» сил больше нет.