Освободите эту Ведьму / Освободить Ведьму / Release That Witch [200-400]

Глава 241. Освобождение.

В тот момент на площади собралось примерно тысячи две человек, но эта толпа вопила так громко, словно людей было не две, а десять тысяч. Роланд, задумавшись, кивнул - в таких случаях дар Эхо приходился очень кстати.

Причина, по которой он решил наградить именно этих трёх человек, была довольно простой. Никто из них не был аристократом, Железный Топор вообще принадлежал к нации песочных людей и приехал издалека. Кайл, хоть и был алхимиком, родился в семье простолюдинов и заработал свой ранг честно, пройдя путь от ученика до главного алхимика. Ну а Нана, конечно же, была ведьмой.

Чужак, простолюдин и ведьма. Если бы такое произошло в прошлом мире Роланда, то это назвали бы "примером политкорректности".

Роланд надеялся, что эта церемония поможет ему убедить здешних жителей в одном - в том, что Пограничный город признаёт только личные заслуги и совсем не смотрит на то, где и в какой семье человек родился.

Первым за медалью вперёд вышел Железный Топор. Роланд лично сделал золотые медали и выгравировал на лицевой стороне силуэт главной башни в Грэйкасле, окружённой пшеничном поле. По краям медали были выгравированы шестерёнки. Как только Железный Топор взял медаль в руки, наблюдающие за ним воины Первой Армии взорвались аплодисментами, а остальная толпа принялась вопить и свистеть.

- Вы все уже должны знать его имя. Он - командир стрелковой части Первой Армии, Железный Топор! - Роланд, вручив медаль Топору, обернулся к толпе. - Перед наступлением Демонических месяцев он был просто одним из охотников. Но он не пропустил ни единой битвы с демоническими тварями за всю зиму, а в прошлом месяце он даже повёл Первую Армию к столице, чтобы спасти беженцев от демонической чумы! Те шесть тысяч людей, что сейчас временно живут за пределами города, привёл сюда именно он!

Сейчас на площади в основном стояли уроженцы Пограничного города и воины Первой Армии, а новеньких насчитывалось всего несколько сотен. Но после громких слов Эхо площадь не замолчала. Как только затих её голос, те немногие беженцы перед сценой принялись вопить и аплодировать, и по громкости их можно было сравнить с воинами Первой Армии.