97
Но моя книга на этом не заканчивается, потому что пять дней спустя я увидел пять красных машин. Это означало очень хороший день , и потому я знал, что должно случиться нечто особенное. В школе ничего особенного не случилось, значит, оно должно было произойти после школы. И по дороге домой я зашел в магазин в конце улицы, чтобы купить лакричных палочек и молочную плитку на свои карманные деньги.
А когда я купил лакричных палочек и молочную плитку, я обернулся и увидел миссис Александер, старую леди из дома № 39, которая тоже была в магазине. На этот раз на ней не было джинсов. Она была в платье, как и положено нормальной старой леди. И от нее пахло едой.
Миссис Александер сказала:
Что с тобой случилось в прошлый раз?
Я спросил:
В какой раз?
Она ответила:
Когда я вышла из дома, тебя уже не было, и мне пришлось съесть все печенье самой.
Я сказал:
Я ушел.
А она ответила:
Это я поняла.
Я сказал:
Я подумал, что вы можете позвонить в полицию.
Она сказала:
Боже, с какой стати?
А я ответил:
Потому что я суюсь в дела других людей, а отец сказал, что я не должен выяснять, кто убил Веллингтона. А полисмен сделал мне предупреждение, и если я опять попадусь, то из-за этого предупреждения у меня будут серьезные неприятности.
После этого леди за прилавком спросила миссис Александер:
Что вам угодно?
И миссис Александер сказала, что ей нужна пинта молока и пакет бисквитного печенья, а я вышел из магазина.
Оказавшись на улице, я увидел таксу миссис Александер. Она сидела на тротуаре, и на нее было надето пальто из клетчатой материи, которая называется «шотландка». Она была привязана за поводок к водосточной трубе рядом с дверью. Я люблю собак, так что я наклонился и сказал «привет», а она облизала мою руку. У нее был шершавый мокрый язык, и ей понравилось, как пахнут мои брюки, потому что она принялась их обнюхивать.
Потом вышла миссис Александер и сказала:
Его зовут Айвор.
А я ничего не ответил.
Миссис Александер спросила:
Ты очень застенчивый, да, Кристофер?
Тогда я сказал:
Мне не разрешается с вами разговаривать.
А она сказала:
Не беспокойся. Я не собираюсь сообщать об этом полиции, и твоему отцу тоже. А в том, что два человека беседуют, нет ничего плохого. Беседа значит просто дружеское расположение, верно ведь?
Я ответил:
Я не умею беседовать.
Тогда она спросила:
Тебе ведь нравятся компьютеры?
Я сказал:
Да. Компьютеры мне нравятся. У меня есть дома компьютер, он стоит в спальне.
А она ответила:
Знаю. Когда я выглядываю в окно, то иногда вижу, как ты сидишь за компьютером у себя в спальне.
Потом она отвязала поводок Айвора от водосточной трубы.
Я не собирался ничего говорить, поскольку не хотел попасть в беду.
Но потом я подумал, что сегодня очень хороший день , а ничего особенного еще не случилось. Так что, возможно, разговор с миссис Александер и станет той самой особенной вещью, которая должна произойти. И еще я подумал, что она может рассказать что-нибудь о Веллингтоне или о мистере Ширзе по собственной инициативе. Если я не стану ее об этом спрашивать, то это не будет считаться нарушением слова.
Так что я сказал:
Еще я люблю математику и ухаживать за Тоби. А еще мне нравится открытый космос, где я могу быть сам по себе.
И она сказала:
Могу поспорить, ты очень хорошо знаешь математику, да?
Я ответил:
В следующем месяце я собираюсь сдать экзамены на уровень А по математике.
И миссис Александер сказала:
Неужели? По математике?
Я ответил:
Да. Я никогда не лгу.
А она сказала:
Прошу прощения. Я вовсе ее собиралась обвинять тебя во лжи. Я просто уточняла, верно ли я расслышала. Я, знаешь ли, немного глуховата.
Я ответил:
Я помню. Вы мне говорили. А потом я сказал: Я первый человек в нашей школе, который будет сдавать экзамен на уровень А, потому что это специализированная школа.
И она ответила:
Да, это впечатляет. Я надеюсь, ты пройдешь уровень А.
А я сказал:
Пройду.
Затем она сказала:
И еще я знаю, что твой любимый цвет не желтый.
А я сказал:
Нет. И не коричневый. Мой любимый цвет красный. И еще металлический цвет.
Потом Айвор покакал, и миссис Александер надела на руку пластиковый пакет, собрала все это и завязала пакет узлом. Так она убрала все испражнения, не прикасаясь к ним руками.
А я немного подумал и сделал некоторые выводы. Я решил, что отец велел мне дать слово, которое касалось только пяти вещей.
