С детства я видел сны. Яркие и безумно красивые. В мирах, созданных сознанием, всегда было много жизни и тепла, к которому меня тянуло бесконечно сильно. А однажды мама рассказала мне, что в нашем мире сны очень важны. Что мы с нашим соулмейтом видим одни и те же сны. Конечно же, будучи ещё совсем несмышленым мальком, я и понятия не имел, кто такие соулмейты, но уже был рад тому, что делю с кем-то свои сны.
После этого каждый раз, как только моё сознание оказывалось в царстве Морфея, я пытался найти того самого человека, который жил теми же снами. Сначала ничего не получалось, и я уже начинал терять надежду. Боялся, что на самом деле у меня нет соулмейта, и все эти сны я вижу один.
И когда я уже окончательно убедил себя в этом, я увидел его. Это был тёмноволосый мальчик с небольшой ранкой на коленке. Он сказал, что получил её, когда бегал за котёнком на своём дворе. После пытался доказать мне, что из-за таких мелочей волноваться не стоит, но всё же согласился на пластырь. И когда мои руки, немного дрожа, приклеивали один, я впервые коснулся его кожи. На самом деле, я боялся, что если дотронусь, то ничего не почувствую. Ведь он мог быть обычной выдумкой, как и всё остальное тут.
Но он был тёплым.
После этого я проснулся. И больше никогда не видел сны.
Как выяснилось, такое бывает, если с твоим соулмейтом что-то случилось. Мне стало страшно. Хоть видел я его всего лишь раз, уже не мог смириться с этим. Я надеялся, что он просто временно в отключке. Что скоро он очнется, и мы вновь встретимся во сне. Вместе посмеемся над моей пугливостью, скажем друг другу свои имена и найдем друг друга в реальности.
Рука Мин Юнги дрогнула. Он отложил ручку и, откинувшись в кресле, прикрыл глаза. Парень будто физически не мог написать следующее предложение. Живот начинало крутить, а глаза нещадно слезились. 10 чертовых лет. Юнги пытался соврать себе, что за это время уже давно забыл всё это, но каждая холодная ночь всё сильнее напоминала ему о том, что когда-то ему было тепло.
Вскочив, Юнги схватил листок, на котором он старательно минут пять назад выводил кривые буквы, и сжал его так сильно, что собственные ногти начали больно впиваться в кожу. Парень швырнул бумажный ком в мусорку и прикрыл лицо ладонями.
— Полоумный придурок, — всхлипнул Юнги.
Он проклинал своего психолога за то, что тот дал ему такое тупое задание — написать про свои сны. Но больше всего Юнги проклинал себя за то, что послушался. Ведь сначала казалось, что нет ничего такого в том, чтобы записывать свои мысли о прошлом. И ведь правда, когда первым делом Сокджин попросил парня написать о своих родителях, тот справился. Когда попросил написать о школе — справился. С соседями, друзьями и питомцами справился. Но не со снами.
