Слишком глубоко

1.Воспоминания.

Прежде, чем обвинять меня за мои желания и поступки, и вместо того, чтобы ложно предполагать, от чего я поступаю именно так, а не иначе, советую узнать хотя бы моё имя и ту часть моего детства, уж точно не совместимого с понятием «счастливое».

Всё моё детство меня преследовали боль и страх. Я не очень-то понимал, что значат эти слова, однако теперь я говорю об этом точно, не сомневаясь, что так оно и было. Помню, когда я ещё ходил в садик, забирать оттуда меня никто не стремился. Родители всегда были заняты. У них находилось время на всё и на всех, кроме меня. Нет, мама была хорошая. Очень красивая и добрая. Но под напором моего отца она сломалась, не в силах защищать мою и свою безопасность. Я был слишком мал, и время, проведённое с семьёй, казалось мне замечательным. Я думал, что всё хорошо. Но эта иллюзия в скором времени рассеялась.
Когда отец впервые ударил мать на моих глазах, мне было пять лет. Я стоял в коридоре, вцепившись своими маленькими ручонками в подол её платья. Тогда отец только пришёл с работы, как всегда, весь уставший и злой. Мама не успела и среагировать, как на её лицо обрушился удар кулаком. Она лишь спросила о том, почему он поздно пришёл, и в шутку: «А не завёл ли ты любовницу?» Непонятно, почему он так остро отреагировал. Возможно, а точнее, я почти уверен, что такие мелкие побои были частыми. Иногда я замечал на руках мамы синяки. Я хотел притворяться, что всё замечательно. Я пытался себя в этом убедить.
Но всё частые ругани и побои приносили в мою жизнь страх. Я боялся, что, потеряв контроль, отец может причинить неизлечимую боль маме. Да и до меня добраться недолго. Мне было жутко от того, что совершенно ничем не могу помочь. Чуть что - и меня запирали в комнате, как мешающуюся под ногами собачку.
Ещё тогда я начал понимать, что родители от меня отдаляются. Мама всё реже звала меня кушать, а лишь говорила, что еда готова. И её перестало волновать то, что этой каши едва ли могло хватить на полдня. Или, может, она лишь притворялась?
Я не понимал, в чём тут моя вина и от чего родители считают меня таким... плохим? Неужели я был настолько ужасным ребёнком? Я не понимал этого, мне было больно и обидно.

Когда мне исполнилось семь лет и настало время первого школьного года, это было для меня очень волнительно. И мне казалось, что родители должны обрадоваться тому, что их сын подрос и пойдёт в школу. Но никакой инициативы я от них не чувствовал и не видел. Это первое сентября меня встретило так же, как и все последующие. Я был в полном одиночестве, без поддержки и одобряющей улыбки. И на душе, я отчётливо чувствовал, разгорался огонь, который сулил лишь плохой исход.
В школе я отвлекался от глупых мыслей и наблюдал за другими ребятами. Они были такими же, как и я. Но чувство, что они счастливее меня, не покидало.