Неприступная гортензия

Глава 11. Тайное становится явным и бабочки в животе.

Дни в больничном крыле тянулись мучительно долго. Мадам Помфри пичкала ее всевозможными зельями, решив, что лучше перелечить, чем выпустить пациента под его ответственность. Лили хотелось вернуться на занятия, прогуляться по опушке Запретного леса, посидеть на берегу Черного озера, но вместо этого она лежала в лазарете, считая трещины на потолке, едва различала шаги, раздающиеся в коридоре, вслушивалась в шепот, доносящийся из каморки целительницы. Нестерпимо хотелось курить. Пару раз затянуться, чтобы легкие налились свинцом, в горле застрял горьковатый дым, перекрывая остальные запахи, а глаза заслезились. Ей нужно освободиться, потому что воспоминания Тейлора терзали ее. Она отказывалась верить, что тот милый парень, с которым она мило болтала у озера, оказался бездушным убийцей. Она чувствовала в нем много эмоций, но так и не увидела раскаяния в своих поступках, лишь отчаяние и удушающее безумие. Из кратких рассказов отца Лили узнала, что он сейчас находится в Азкабане, но официальное обвинение еще не предъявлено. Еще совсем мальчишка, вставший на скользкий путь преступника. Бездумно, но осознанно. А еще каждый день приходил Малфой, принося учебники и домашние задания. Молча, сидел рядом, смотрел грустными глазами и уходил за пару минут до отбоя. Она все никак не могла разгадать, что же означает этот взгляд, и, пожалуй, впервые в жизни осознанно не желала проникать в чей-то разум, чтобы узнать причины поведения. Лили Поттер не понимала себя. Нонсенс!
К кровати бесшумно подошел отец и погладил ее по волосам.
- Сегодня расскажешь? – не глядя на него, равенкловка кивнула. Время пришло, и хоть не хотелось снова погружаться в мучительные воспоминания Роджерса, она должна была рассказать о них отцу.
- Он Пожиратель Смерти, причем метку получил не от Волдеморта. Не знаю, кто он, в его сознании я увидела лишь высокого мужчину в черной мантии с капюшоном, надвинутым на глаза.
- Ты уверена? – в глазах Главы мракоборцев мелькнули неверие и страх, быстро сменившихся учтивой заинтересованностью.
- Абсолютно. Его первым испытание было убийство матери, которое он прошел с непоколебимым хладнокровием. Ни один мускул не дрогнул на лице. Судя по внешнему виду, Тейлору было максимум лет восемь, - теперь в глазах Поттера явно читался ужас, - артефакт, который нужен Пожирателям – камень Забвения, не мне тебе объяснять, насколько он опасен.
- Ты узнала, где он спрятан? – голос мракоборца не сорвался, несмотря на переполнявшие его эмоции.
- Нет, но думаю, Тейлор знает. Малфой говорил, что его нашел Нотт, так вот я видела в воспоминаниях Роджерса Лео, лежащего сломанной марионеткой у Гремучей ивы.
- Он в Мунго. Мальчик испытал сильное психическое потрясение, беспрерывно говорит о том, что он избранный и не отдаст свои лавры ничтожному гриффиндорцу.
- Видимо, имеет в виду, что камень Забвения выбрал его, хотя я считаю, что он случайно на него наткнулся, когда Тейлор пытался активировать артефакт, - Гарри удивленно воззрился на дочь.
- Лили, откуда ты знаешь о свойствах камня?
- Пап, я с раннего детства тебя обожала и пыталась во всем подражать, не могла же я обойти стороной изучение Темных искусств, - Лили слабо улыбнулась, глядя на потрясенного отца.
- Надеюсь, с такими увлечениями ты не собираешься работать в Мракоборческом отделе Министерства?
- Если честно, я еще не думала о будущей профессии. Хочу сполна насладиться Хогвартсом, - в очередной раз Гарри поразился, как же выросла его малышка Лили. Такая хрупкая, но такая взрослая, - и, пап, Тейлор приехал сюда, чтобы убить меня.
- Что? – Поттера объял липкий страх, пробираясь в каждую клеточку тела, заставляя кровь леденеть в жилах. Неужели он должен снова бороться с ужасом от того, что кто-то из его близких находится в смертельной опасности. Нет, никто не смеет причинять вред его крошке. И почему снова его семья? Неужели он не заплатил сполна за все свои глупости и ошибки? Неужели кошмар всего детства и юности снова оживает? Твою мать, за что? И почему его девочка, а не он сам? Несправедливо, ее жизнь только начинается.
- Гарри Джеймс Поттер, перестань корить себя, в данном случае целесообразнее обвинять бабушку, - мракоборец вынырнул из безрадостных мыслей
- Бабушку? А причем здесь Молли?
- Лили Эванс. Это как-то связано с ней. Тот мужчина сказал Тейлору, что я – ключ, и только мое убийство освободит его, и он сможет искупить убийство матери. Не знаю, что это значит. Возможно, лишь уловка, чтобы повысить мотивацию, возможно, дело в каком-то новоявленном пророчестве, я не знаю, пап.
- Мама? – изумлению Гарри не было предела, - что это все может значить, не понимаю.
- Вот и я также не в состоянии объяснить, - Лили устало прикрыла глаза, - нужно искать связь, это уже для тебя загадка. Но мне кажется, что если ты найдешь мужчину в черном, все станет ясно, - и она опустилась на подушки.
- Возможно, ты права, а теперь отдыхай, - Гарри нежно поцеловал ее в лоб, - я позову Джеймса или Альбуса, чтобы никто не потревожил твой сон, - но равенкловка уже не слышала его слов, она сладко спала, закутавшись в одеяло. Поттер смотрел на родные черты лица и искал в памяти любую зацепку, чтобы определить, с кем он сражается на этот раз, когда за спиной раздался уверенный голос:
- Отдохните, мистер Поттер, я побуду с ней, - из тени вышел Скорпиус Малфой. За неделю, что Лили провела в больничном крыле, он заметно осунулся, под глазами залегли темные тени, а аристократичная бледность стала выглядеть болезненной.
- Ты и сам не выглядишь особо здоровым, Скорпиус, того и гляди угодишь на соседнюю койку.
- И не очень-то расстроюсь, подготовка к ЖАБА весьма утомительна, передышка мне бы не повредила, - мракоборец невесело усмехнулся и потрепал парня по белесой шевелюре.
- Не оставляй ее одну, сейчас она в большей опасности, чем кажется, - и ушел, чтобы еще раз все взвесить и обдумать полученную информацию.
Малфою начинало казаться, что неведомая сила привязала его к этой кровати в лазарете. Когда он сидел рядом с ней, то чувствовал покой и умиротворение, словно именно здесь его место. Если же он находился в любом другом помещении, его, как магнитом, тянули сюда беспокойство и смутная тревога. В Лили Поттер сосредоточился весь его мир. Судорожный вздох – и он уже сгорает от отчаяния, трепетный взмах ресниц – и он задыхается от нахлынувшей нежности, трогательная полуулыбка во сне – и он готов кричать на весь мир о переполняющем все его естество счастье. По школе поползли неприятные слухи, и Скорпиус не хотел, чтобы Лили столкнулась с волной осуждения и порицания. Только не сейчас.
Темные волосы разметались по подушке и напоминали клубок беспокойных змей, извивающихся от порывов легкого ветра. Ресницы то и дело подрагивали во сне, отбрасывая на щеки причудливые тени. Чуть заметный румянец ненавязчиво намекал, что девушка, наконец, пошла на поправку, а приоткрытые губы так и манили прикоснуться к ним в поцелуе. Но Скорпиус лишь едва ощутимо касался кончиками пальцев ее ладони и смотрел. Ему казалось, что он охраняет ее сон, и никакие кошмары не посмеют протянуть свои щупальца к его Лили. Вдруг она заметалась, исступленно вскрикнула и резко села на кровати. Зеленые глаза блестели от слез, краски схлынули с красивого лица, оставляя лишь мертвенную бледность, а руки судорожно сжимали одеяло.
- Страшный сон? – Малфой, насмерть перепуганный, подскочил к ней, вглядываясь в лицо.
- Все хорошо, все хорошо, нет, все, правда, хорошо, - она смотрела прямо перед собой, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Ей снились безжалостные синие глаза, зеленый луч Авады и остекленевший взгляд Малфоя. Снова и снова. По кругу. В произвольном порядке.
- Лили, ты можешь мне рассказать, - она перевела на него взгляд, и Скорпиус буквально захлебнулся в океане боли и безысходности.
- Тебя убил Роджерс. Много раз. На моих глазах, - слова давались ей с большим трудом, застревая в горле и царапая губы.
- Это всего лишь сон, милая. Ужасный, пугающий, мрачный, но только сон. Закрывай глазки и засыпай, больше он тебе не приснится, - Скорпиусу хотелось выть от отчаяния. Сердце переворачивалось в груди от сострадания, раздирающего внутренности. Убить Роджерса!
- Я боюсь, слышишь? – Поттер судорожно хваталась за отвороты его мантии, - мне страшно, что это окажется правдой, что он сможет тебя убить, убьет, нет, я не могу, я не хочу спать, я не хочу, чтобы он тебя убивал. Нет, нет, нет, - Лили уже металась в истерике, размазывая слезы по щекам, кричала и билась в его руках. Черт, где же Помфри?!
- Лили? Лили? Лили, ты меня слышишь? – она внезапно замерла, выдохнула, вдохнула, взгляд изумрудных глаз постепенно прояснялся, - Девочка моя, хочешь, я останусь здесь до утра, буду держать тебя за руку и никакой негодяй не посмеет тебе навредить, даже во сне.
- Он тебе навредил, между прочим, - уголки ее губ слегка приподнялись, - и с каких это пор я стала твоей девочкой, Малфой? – в глазах мелькнул озорной блеск. Скорпиус не мог поверить, насколько быстро она перешла от одного состояния к другому. Он растерянно моргал ресницами, пытаясь сконцентрироваться, и не ляпнуть какую-нибудь глупость. Пока он соображал, из каморки целительницы послышался приглушенный шорох, и вскоре в зоне видимости появилась мадам Помфри.
- Мисс Поттер, вы кричали. Что случилось? – старушка участливо заглянула в глаза равенкловке.
- Ей приснился кошмар, - ответил вместо нее Скорпиус, а Лили кивнула, подтвердив слова слизеринца.
- Кошмары могут быть последствиями магического истощения. Сейчас я принесу вам зелье сна без сновидений, милая, только не волнуйтесь, - и целительница засуетилась над кроватью Лили.
- Не стоит, мадам Помфри, можно просто Скорпиус останется со мной. Мне с ним спокойнее, - если целительница и удивилась, то не подала виду. Она кивнула, заботливо улыбнулась и отправилась досыпать оставшиеся до рассвета часы.
- Малфой, тебе нужно особое приглашение? – Поттер нетерпеливо похлопала по пустому пространству рядом с собой. Нет, она точно спятила, другого объяснения быть не может.
- А ты утром не объявишь меня сексуальным маньяком, бесцеремонно влезшим к тебе в кровать? – его сердце билось, как ненормальное, боясь поверить в реальность происходящего. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Малфой, - она снова стала серьезной, - Скорпиус, просто будь рядом, о большем я не прошу, - Лили показалась такой уставшей и измученной в этот момент, что разум слизеринца решил благополучно промолчать. В конце концов, она сама его попросила. И пусть небо рухнет на землю, но эту ночь он будет обнимать стройное тело Лили Поттер и наслаждаться райскими трелями фениксов, раздающихся глубоко в душе. Пожалуй, впервые за все время учебы в Хогвартсе он был счастлив. И кто бы мог подумать, что это эфемерное чувство ему подарит темноволосая равенкловка с огромными изумрудными глазами?
У Гарри Поттера была длинная ночь. Темная ночь. Ему казалось, что опасность снова сгущается над ним, обволакивает плотным коконом неразрешимых загадок и беспросветного отчаяния. Он снова и снова заламывал руки, лохматил волосы, устало потирал переносицу и все думал, сопоставлял факты, рисовал план-схемы, пытаясь понять, с какой стороны ждать угрозы. Ближе к полуночи было получено разрешение от Кингсли, бессменного Министра магии со времен войны, на применение веритасерума по отношению к Роджерсу. После разговора с Лили он уже не казался ему беспечным мальчишкой, по случайности ступившим на скользкую дорожку. Но в то же время Поттер понимал, что Тейлор всего лишь жалкая пешка в чьей-то шахматной партии. Игре, в которой на кону стояла жизнь его единственной дочери. И никто не мог удержать Главу мракоборцев от участия в допросе подозреваемого. К рассвету все карты были раскрыты, ходы просчитаны, а личности установлены. Враг подкрался незаметно, умело заметая следы и прячась под маской невозмутимой вежливости и холодной отстраненности. Анатоль Штрасберг. Немецкий мракоборец с внушительным послужным списком. Образцовый семьянин и прилежный сотрудник Министерства. Он ежедневно здоровался с Поттером, пожимал руку и справлялся о здоровье семьи, и если бы не роковая случайность вряд ли бы попал под подозрение, даже спустя годы. Не так сложно было сложить вместе татуировку в виде феникса на левом запястье, Дурмстранг, преподавателя Темных искусств  и зрачки разного цвета. Либо Штрасберг был слишком самоуверен, либо безумен. Естественно, Роджерс не знал причины мышиной возни главаря, слишком мелкая сошка. Но после допроса Анатоля все встало на свои места. Еще одно пророчество, давно забытое и еще более туманное, чем то, что превратило обычного годовалого ребенка в Мальчика-Который-Выжил.
«Внучка той, что пленяла изумрудной глубиной, может как опалить крылья тьме и предрешить судьбу света, так и вобрать всю силу пламени, сгорая в агонии мук, тем самым ввергая мир в пучину хаоса».
Это пророчество  при желании можно отнести чуть ли не к любой девушке, женщине, старухе, в конце концов. Вывод напрашивался один – пророчество лишь оправдание совершаемых преступлений, и никакой высокой цели они не  служили. Пресловутая жажда власти. И почему все стремятся ей завладеть, причиняя боль ему или его близким? Гарри отчаянно захотелось унизить, избить, растоптать этих пресмыкающихся, прогнивших насквозь, людишек. Но нет, он не имеет права. Сейчас он должен быть рядом с семьей. Опасность позади, но Поттер неожиданно понял, что слишком мало уделяет времени семье. Неправильно, несправедливо, нечестно. Гермиона и дети – самое важное, что есть у него в жизни, единственное, что имеет значение. Заходя в больничное крыло, Гарри и не подозревал, какую картину ему предстоит увидеть.
Солнечный лучик скользнул по лицу симпатичной девушки. Она недовольно зажмурилась и приоткрыла один глаз. Рядом сонно завозился парень, перевернулся на спину и еще крепче прижал ее к своей груди. «Вот бы каждый день так просыпаться» - подумалось ей. Закрыв глаза, она снова провалилась в объятия Морфея.
Гарри смотрел на спящую дочь, тесно прижавшуюся к Скорпиусу Малфою, и улыбался. Старая вражда между ним и Драко давно позади, сейчас уже было неважно, по какую сторону баррикад они воевали. Да и можно ли ненавидеть мужчину, которого так отчаянно любила когда-то Гермиона? Что-что, а вкус у нее всегда был безупречный. Гарри слегка усмехнулся. Видимо, у Малфоев, действительно, неповторимый животный магнетизм или женщины семьи Поттер в зоне повышенного риска. Остается надеяться, что мама не испытывала неучтенных чувств к Люциусу, иначе это уже эпидемия какая-то. Лили закрутилась в руках Скорпиуса и открыла глаза.
- Папа, - изумленно воскликнула, пытаясь скинуть руку слизеринца, - что ты здесь делаешь?
- То же самое хотел спросить у тебя, - в глазах главы семейства Поттеров плясали чертики.
- Спасается от кошмаров в моих объятиях, - промычал Малфой и приподнялся на подушках.
- Так вы, ребята, вместе?
- Да, - спокойно сказал Скорпиус.
- Нет, - отчего-то испуганно вскрикнула Лили. Они посмотрели друг на друга.
- Наверное, - смущенно пробормотала девушка.
- Дело молодое, конечно, - Гарри тепло улыбался, - заглянул сообщить, что все закончилось. Тейлору предъявлено официальное обвинение, предводитель смутьянов выявлен, личности остальных соучастников устанавливаются, так что можете наслаждаться прелестями спокойной жизни.
- Причины выяснили? – Лили пытливо смотрела отцу в глаза.
- Как ты и предполагала псевдопророчество, но на поверку всего лишь жажда легкой наживы.
- Понятно, - Скорпиус сдержанно кивнул, - оставить вас наедине?
- Не нужно. Мы еще скоро увидимся, а пока отдыхайте. Мадам Помфри я беру на себя, - и еще раз лучезарно улыбнувшись, Гарри скрылся в каморке целительницы.
- И как хочет провести сегодняшний день девушка Скорпиуса Малфоя, - в его глазах отражался солнечный свет.
- Для начала она хочет завтрак в постель, а там посмотрим.
- Хорошо, сейчас схожу в Большой зал и раздобуду чего-нибудь съестного, но сперва наглядно продемонстрирую, как я приветствую свою девушку по утрам, - и Малфой запечатал ей рот поцелуем прежде, чем Лили успела что-то сказать. Впрочем, она и не собиралась. Впервые в жизни в животе юной мисс Поттер порхали бабочки, и она этим наслаждалась.