Неприступная гортензия

Глава 9. Неожиданные откровения Драко Малфоя и необъяснимое нападение.

Скорпиус изумленно переводил взгляд с замершего у скамейки отца на удаляющуюся спину матери Поттер. Что, черт возьми, только что произошло? Таким эмоциональным старший Малфой был последний раз, когда маленький Скорпи едва не свернул себе шею, упав с лошади, но это, как раз, нормально, отец ведь должен переживать за сына. А что происходит между этими двумя? Парень нахмурился. Сколько он себя помнил, фамилия Поттер в их доме была отборным ругательством, одного ее упоминания оказывалось достаточно, чтобы довести главу семейства до белого каления.
- Отец? – никакой реакции.
- Папа? – Драко ошарашено смотрит на поворот, за которым скрылись Поттеры.
- Мистер Малфой? – мужчина встрепенулся и, наконец, обратил внимание на отпрыска.
«А чем же папеньке на самом деле не угодил Гарри Поттер? Не выбором ли жены случайно?» - мелькнула шальная мысль в голове у Скорпиуса.
- Сын, - старший Малфой слегка откашлялся, - думаю, ты понимаешь, почему я решил тебя навестить? – потерянное самообладание вернулось к Драко, словно ничего и не было разительной перемены в поведении.
- Смею предположить, что Паркинсон поспешила тебе сообщить о своей якобы поруганной чести и разбитом сердце? – насмешливо произнес Скорпиус.
- Не дерзи, мальчишка. Насколько я понимаю, ты решил спутаться с этой полукровкой Поттер?
- Пап, - язвительно протянул наследник достопочтенной фамилии, - откуда столько яда в адрес дочери героев войны? Разве не ты мне говорил, что сражения в прошлом, и ни к чему мерить детей по их родителям? – Скорпиус от души позабавился вытянувшему от такой наглости лицу родителя.
- Да как ты смеешь! – Драко буквально захлебнулся яростью, - ты прекрасно знаешь, что должен жениться на Исидоре. Мне казалось, что мы пришли к взаимному соглашению. И что теперь? Из-за симпатичной мордашки и призывно раздвинутых стройных ног опозоришь семью?
Теперь Скорпиуса захлестнула волна неконтролируемого гнева. Ярость клокотала неуправляемыми волнами, прокатываясь по всему телу. Он никогда еще не был так близок к тому, чтобы поднять руку на собственного отца. Как он посмел назвать Поттер доступной? Как он может ее оскорблять, когда сам замирает при виде ее матери? Кто вообще дал ему право сравнивать Паркинсон и его Лили?
Драко с замиранием сердца наблюдал за сыном, сжимающим и разжимающим кулаки. Неужели он наступил на те же грабли? Неужели дочь Гермионы покорила неприступное сердце Скорпиуса? И если это так, может ли он противиться желаниям сына, как когда-то поступил его отец? Старший Малфой терялся в догадках, наблюдая, как сын краснел и бледнел, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, и старший Малфой уже готов был извиниться, как в тишине беседки раздались хлесткие слова:
- Если я позорю семью, то почему ты, о, великий и ужасный papa, с такой тоской и вожделением смотришь на грязнокровку? – звук жесткой пощечины прогремел как взрыв бомбы.
  - Никогда. Не. Смей. Так. Ее. Называть. – Скорпиус глазам своим не верил. Неужели и у этого ледяного человека есть сердце? А может оно превратилось в айсберг после того, как именно эта женщина разбила мечты? Парень смотрел на отца, раздувающиеся ноздри, покрасневшие глаза и понимал, что задел за больное.
- Значит это она?
- Мать рассказала? – Драко тяжко вздохнул и снова опустился на скамью.
- Она лишь говорила, что когда-то и ты был способен на любовь, - Скорпиус устроился рядом.
- В стиле Астории. Она так и не простила себе, что не смогла заставить меня забыть женщину, которую я отчаянно любил. Гермиону.
- А что случилось? Поэтому ты ненавидишь Поттера?
- Я его не ненавижу, Скорп. Это мелочная зависть. Золотое трио все школьные годы называло меня трусливым хорьком, и, знаешь, они были правы. Мне не хватило смелости пойти против отца и бороться за свою любовь. Люциус требовал брака с чистокровной волшебницей, чтобы восстановить пошатнувшийся после войны авторитет семьи, а я… - мужчина надолго замолчал, - Я не отважился ему противостоять. Смирился. Пошел на поводу. И Гермиона ушла, собрав все вещи из нашей квартиры. Я долго не мог придти в себя, мучился, переживал, плакал. Да, Скорпиус, твой отец рыдал в подушку, как ребенок, потому что навсегда потерял свою любовь.
- И ты даже не пытался ее вернуть? – парень искренне пытался понять родителя.
- Потом стало слишком поздно. Я женился на Астории, а через пару лет Гермиона вышла замуж за Поттера. Я был на их свадьбе, и она была так счастлива, что я поклялся никогда больше не лезть в ее жизнь. Больше ни разу не видел ее. До сегодняшнего дня, - Малфой как-то обмяк и обессилено оперся о резную колонну, - Сын, не суди нас строго, хотел бы сказать, что такова жизнь, но, увы, в разбившейся любви Героини войны и бывшего Пожирателя виноват только я, - в его голосе звучала неприкрытая горечь и многолетняя тоска.
- А мама об этом знает?
- Она догадывается, но с моей стороны было бы слишком жестоко рассказывать ей о своей любви к другой женщине, а сама она никогда и не спрашивала.
- Отец, можно ли это расценивать, как благословение? – Скорпиус чуть насмешливо изогнул бровь.
- Скорп, не повторяй моих ошибок, но и не бросайся в омут с головой. И, судя по огню в глазах, твоя Лили – истинная дочь Грейнджер, пусть и давно не моей, - отец в последний раз печально улыбнулся, обнял Скорпиуса и стремительной походкой направился к воротам Хогвартса, оставив сына в совершенно растрепанных чувствах.
Блондин еще долго сидел в беседке, скрытой от посторонних глаз, и думал. Он и не мог подумать, что его холеный и сдержанный отец умеет так глубоко чувствовать. Более того мог ли он еще вчера предположить, что его матерью при более благоприятном стечении обстоятельств могла бы стать Глава Департамента магического правопорядка? И тогда Лили была бы его сестрой… Мерлин, что за бред лезет в голову. Не иначе перенапрягся из-за сумасшествия, происходящего вокруг. Парень даже не заметил хрупкую девичью фигурку, появившуюся вдалеке.
Лили все также пребывала в легком ступоре. Слишком сложно было представить, что родительская идиллия не всегда была таковой.  Мама и Драко Малфой? В голове не укладывалось. Не то чтобы Лили как-то предвзято относилась к бывшим Пожирателям – нет – но мама и человек, против которого она сражалась… Немыслимо. Девушка не заметила мелькнувшую за ее спиной тень.
Из задумчивости слизеринца вывел пронзительный девичий крик. Странно, голос показался знакомым, но каким-то приглушенным. Скорпиус хотел было отправиться в подземелья, но тут его прошиб холодный пот и молниеносная мысль «Лили!».
«Нет, нет, нет», - билось в голове. Он должен успеть. Поттер ведь такая хрупкая, нежная, беззащитная. Оторву голову тому, кто посмел до нее дотронуться. Безжалостно и расчетливо. Спустя несколько минут, а показалось тысячелетий, он увидел очертания двух фигур, явно разного пола. Девушка отчаянно сопротивлялась, но силы были не равны.
Скорпиус уже и не заметил, как достиг уединенной поляны и приложил парня парочкой Ступефаев. Он накренился и бессильно сполз по стволу дуба. Подлетев к нему, Малфой для верности прошептал «Инкарцеро» и осторожно подошел к Лили. Равенкловка сидела на траве, обхватив себя руками, и раскачивалась в такт порывам ветра. Кажется, она была в шоке.
- Лили? – никакой реакции.
- Поттер?  - ноль эмоций.
- Малыш…  - голос сорвался, когда она подняла голову, и Скорпиус утонул в бездонных омутах боли и обиды. Только не это!
Лили медленно встала, подошла к нему, всхлипнула и прижалась к груди, словно ухватилась за спасательную соломинку. Роджерс подкрался к ней со спины и попытался утащить к Гремучей иве, черт знает зачем. И теперь, отчаянно цепляясь за Малфоя, девушка пыталась расслабиться. Плевать, что он ненавистный слизеринец, плевать, что она его ненавидит, плевать, что ее мать любила его отца. Черт, она уже запуталась в этих плевать. Скорпиус успокаивающе гладил Лили по волосам, бормоча какую-то умилительную чушь.
- Мерлин, Малфой, что за чушь ты несешь? – кажется, она даже попыталась улыбнуться.
- Вообще-то пытаюсь тебя успокоить, Поттер. Прояви вежливость, - блондин поглаживал ее по спине и вдыхал цветочный аромат волос.
Лили стало так уютно, тепло и спокойно. Стоять здесь, обнимать его и больше ничего не замечать вокруг. Вот что важно. Забавно, могла ли она подумать еще утром, что будет наслаждаться объятиями Малфоя? Да какая, к черту, разница! Ей хорошо и комфортно, а остальной мир подождет.
Роджерс так и остался лежать под деревом связанным, пока его не нашли профессора. Малфой в очередной раз не явился спать в свою комнату, а Поттер впервые ночевала не одна и не боялась ночных кошмаров.